Мангуп-Кале. Рассказ номер три

Ср, 12.02.2014 - 13:12

                                    Мангуп-Кале

От автора.

За помощь в создании ниже написанного выражаю огромную благодарность Алексею Гениевскому. 

                                             ***

     Я стою в центре городской площади, которую крест на крест  разрезают мощеные улицы. Площадь затерянного в горах города, расположенного  на скалах. Она опоясана рядами торговых палаток. Жизнь здесь кипит в ее повседневной суете. Надрывая глотки, орут торговцы. Они в попытке заманить клиента стараются перекричать друг друга. Рядом с этими крикунами, путаясь у них под ногами, играют дети. Над головой, бросая свои черные тени на скалы, кружит, словно туча перед грозой, стая ворон. Ветерок лениво гоняет по земле пыль и солому. Он треплет платки на головах женщин и гладит бороды мужчин.

                                                                      ***

     Под крики чаек я вынырнул из неглубокого сна. Я на пароме, который через Керченский пролив везет меня в Крым. В мой очередной отпуск, в мое новое путешествие. Осень в Крыму - это лучшее время для отдыха. К паромной переправе между Россией и Украиной меня доставил автобус из Краснодара. Таможня и посадка не заняли очень много времени. И вот я на пути в Крым.

     Я подошел к краю парома, облокотился на перила и подставил свое лицо встречному ветру. Время от времени он швырял в меня капли морской воды. Обернувшись назад, я видел, как медленно отдаляется родная земля, как за паромом тянется шлейф пены. Мне показалось, что я проспал пару часов, хотя сон не занял и десяти минут.

     В порту братской для нас страны у меня было всего несколько мелких дел. Я переписал расписание паромов, перевел часы на час назад и обменял деньги. После этого я вышел на улицу, где слился с толпой, которая вскоре привела меня к остановке. Подъехала маршрутка и те, кто был проворней, заняли сидячие места, а я  со своим рюкзаком остался стоять в проходе. Наклонив голову, я увидел, как пейзажи этого солнечного утра за окном сменяли друг друга. Вскоре микроавтобус остановился на площади керченского вокзала. Раскрыв дверь, он пригласил всех на выход. На улице было жарко, яркий солнечный свет бил в глаза. Я присел на рюкзак, закурил. Вокзальную площадь наполнял обычный шум города и еще объявления диспетчера об отправляющихся рейсах. Нащупав взглядом кассы, я пошел к зданию вокзала и вошел внутрь. Там оказалось прохладно и на мое удивление безлюдно. Пробежав взглядом по автобусному расписанию, я купил билет до Бахчисарая. Там меня ждал  пещерный город - Чуфут-Кале. В автобусе зной и убаюкивающий рокот двигателя сделали свое дело – я провалился в сон.

                                                                     ***

     Я стою в центре городской площади, которую крест на крест  разрезают мощеные улицы. Площадь затерянного в горах города, расположенного  на скалах. Она опоясана рядами торговых палаток. Жизнь здесь кипит в ее повседневной суете. Надрывая глотки, орут торговцы. Они в попытке заманить клиента стараются перекричать друг друга. Рядом с этими крикунами, путаясь у них под ногами, играют дети. Над головой, бросая свои черные тени на скалы, кружит, словно туча перед грозой, стая ворон. Ветерок лениво гоняет по земле пыль и солому. Он треплет платки на головах женщин и гладит бороды мужчин. Откуда-то издалека до моего слуха  доносится ржание лошадей и топот копыт. Лай собак, сначала двух-трех, а потом и всего города, говорит о том, что надвигается непрошеный гость. Топот копыт приближается со скоростью локомотива. Послышались истошные крики людей.

                                                                   ***

     От толчка на неровной дороге я открыл глаза. Я уставился сонным взглядом на панораму, которая раскинулась за окном автобуса. Смотреть на море с высоты птичьего полета можно так же бесконечно, как и на пламя костра. Дорога постепенно шла в гору, с каждым поворотом автобус поднимался все выше и выше. По одну ее сторону было море, а по другую горы, часто усеянные виноградными садами. Неровный край морского побережья напоминал мне огромный, откусанный кусок торта. Мне хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась и чтобы рано или поздно автобус оказался укутанным нежными облаками крымского неба. Но то были мечты, а на деле автобус то напрягал мотор, поднимаясь вверх, то скрипел тормозами, спускаясь вниз. В тот миг я чувствовал себя свободным и счастливым.
     Не теряя времени на автовокзале Бахчисарая, я закинул рюкзак на плечи и пешком пошел к пещерному городу. Когда я достиг подножья горы, на которой когда-то возвышался величественный Чуфут-Кале, то я обливался потом. Перед тем как начать подъем, я решил немного отдохнуть. Скинув рюкзак и сев на него, я облокотился о дерево и закурил.

     День медленно, лениво и нерешительно шагал к вечеру. А я после непродолжительного отдыха шагал в гору, снова обливаясь потом. Когда же я преодолел подъем и подошел к воротом города, то узнал, что вход в него платный. А так же мне сказали, что ставить палатку и разжигать костер на территории исторического комплекса строго запрещено. Проглотив эти горькие сведения, я отошел в сторонку, чтобы обдумать дальнейшие свои действия.  Осмотревшись по сторонам, я увидел тропинку, которая шла в обход кассы. Мне осталось только дождаться, когда город закроют для посетителей и над ним повиснуть сумерки. Пока тянулись часы ожидания, я разговорился с одной милой женщиной. Мы вместе покурили. Она мне предложила комнату на ночь и домашнего вина собственного производства. От первого я отказался, а вот второе после предварительной дегустации купил.
     Вступив на древние улицы Чуфут-Кале, я поспешил найти хорошее место для палатки. Чем дальше я шел по руинам мертвого города, тем больше у меня возникало ощущение, что я это уже видел. Вот только я все никак не мог вспомнить где. Пещеры тянулись вдоль линии древней дороги. Эти безмолвные свидетели ушедших эпох сопровождали меня. Поднявшись на плато, я увидел, как день догорает уже в тлеющих цветах заката. Поставив палатку на краю обрыва, я принялся готовить себе ужин. Перед сном я долго сидел в тишине, попивал вино и пускал дым во вселенную звездного неба.

                                                                     ***

      Рыночная площадь, на которой еще минуту назад бойко шла торговля, сейчас закрутилась в водовороте хаоса. Люди мечутся по ней как сумасшедшие, хватают детей и бегут кто куда. Лишь самые отважные берут в руки оружие и готовятся встретить врага с боем. Я стою и безвольно смотрю на происходящее не в силах даже пошевелить пальцем.
     На площади показались всадники. Их войско состоит всего из пяти воинов. Это люди небольшого роста, облаченные в шкуры и ловко орудующие саблями. Те не многие, кто встал у них на пути и осмелился оказать сопротивление, в один миг лишились своих голов. Всадники не имели жалости ни к женщинам, ни к детям. Главным в группе нападавших был крепкого телосложения карлик с наголо бритой головой. Его лицо обрамляла черная с проседью неухоженная борода, над которой  были видны крупный нос и глубоко посаженные глаза. Он первым подскакал ко мне, замахнулся саблей и уже через мгновение я почувствовал кровь на своей щеке. А еще через мгновение к моим ногам упала чья-то голова. Я обвожу площадь взглядом. Повсюду разбросаны тела мертвых, воздух пахнущий кровью перемешался с пылью и сейчас тяжелым облаком опускается на землю. Мне на голову накидывают какую-то вонючую тряпку, связывают руки и ноги, после чего грузят на лошадь и мы скачем. Еще до того как меня повязали, я вижу такого же связанного пленника на лошади у одного из нападавших.

                                                                       ***

     Проснулся я посреди ночи в холодном поту. Долго лежал, боясь снова провалиться в сон, но все-таки уснул и проспал до утра без сновидений. Утром, не дожидаясь появления первых туристов, я собрал лагерь и заварил чай. Я сидел на выступе скалы, свесив ноги в глубину обрыва. Короткими глотками я прихлебывал кипяток из кружки и рассматривал удивительной красоты каньон. Солнце, еще слегка теплое и не такое яркое, как днем, гладило мою левую щеку. Мне захотелось закурить. Чиркнув спичкой, еще раз и еще, я наконец-то выпустил в чистый горный воздух облачко табачного дыма. От удовольствия и от первых капель никотина, которые растворились в крови, я на пару секунд закрыл глаза.
Утро - это лучшее время дня в любом популярном туристическом местечке. Людей или нет совсем, или очень мало. Можно спокойно и неспешно рассматривать приглянувшиеся тебе вещи.

     Не теряя времени, я отправился бродить по руинам древнего города, смотреть и щупать то, что от него осталось. Собственно, кроме пещер и полуразрушенных крепостных стен, тут смотреть было не на что. Для того чтобы не быть похожим на улитку и не таскать на себе свой дом, рюкзак я припрятал в одной из малопримечательных пещер. Пока я ходил, залезая то в одну, то в другую пещеру,  меня внутри что-то терзало и беспокоило. Тишина утреннего неба, капельки росы на траве, мертвые дыры пещер скрывали от меня какую-то тайну. Это длилось до тех пор, пока я не вышел на главную дорогу города. Тут я все понял.

     Это был город из сна, который часто снился мне в последнее время. Во сне я видел Чуфут-Кале в самом его рассвете, когда в нем кипела жизнь. Я видел быт тех людей, я видел, как они одеты. Мне даже казалось, что во сне я чувствовал запахи. Запах людей, которые проходили рядом со мной, запахи цветущих цветов и деревьев. Я стоял в центре древнего «мегаполиса» и мог сравнить, то какой он есть сейчас и то, каким он был сотни лет назад. О кровавой расправе, которая разыгралась во сне, я старался не думать, мне больше нравилось тихое, мирное время сегодняшних дней. Чем дольше я находился на территории мертвого города, тем больше мне становилось тревожно. Это чувство росло как снежный ком. Что-то внутри меня было против того, чтобы я здесь оставался еще хоть минуту.
     Схватив рюкзак и оглядываясь по сторонам, я почти бегом направился к выходу. Мне навстречу шли люди. Завидя меня, они тут же старались пройти как можно дальше или останавливались как вкопанные. Пока я бежал, крутясь из стороны в сторону, я не заметил девушку, в которую врезался плечом и почти сбил с ног. В момент столкновения, когда ее руки метнулись в стороны, я успел заметить татуировку у нее на предплечье. На рисунке было изображено красное сердце обтянутое колючей проволокой. Не извиняясь и не оборачиваясь, я побежал дальше. Впереди в паре десятков метров находились ворота, которые дружелюбно были открыты. На мгновение перед глазами снова предстала картина из сна, мне навстречу шли жители города, а на входе вместо контроллеров стояла стража. Я побежал со всех ног, пересекая черту этого зловещего города. Повернуться, для того что бы еще раз посмотреть на руины, у меня не было никакого желания. Хотелось как можно быстрее убраться из этих мест. Блаженную умиротворенность, которая висела над горами, нарушал тоскливый голос флейты. Я невольно повернул голову вправо, чтобы посмотреть на того, кто извлекает эти звуки. Музыкантом оказался сутулый старичок с добрым морщинистым лицом. Он сидел на месте вчерашней торговки вина. У его ног лежала небольшая коробка, в которой была горсть монет и несколько купюр. Запустив руку в карман, я пошел к старику. Я опустил в коробку всю мелочь, что у меня была и удалился.

     Спустившись вниз, первым делом я нырнул в кафе, чтобы отдышаться и перекусить. Для начала заказал 100г водки. И только после того как их выпил, принялся изучать меню. Поев горячей татарской кухни, я вышел из кафе, сел прислонившись спиной к отштукатуренной стене и закурил. Время, как это обычно бывает, когда ты сыт и не обременен делами, стало густым как желе и теперь медленно перетекало через экватор дня в направлении вечера. О своем страшном сне я старался не думать. Взвалив на спину свой рюкзак, я пошел к дороге ловить попутку. Машину тормозить пришлось долго и мучительно. Время шло, а я все оставался стоять на пыльной обочине, не проехав и метра. Настроение в тот момент было гадкое и располагалось ниже уровня моря. Потом все же, худо-бедно, с пересадками, началось хоть какое-то продвижение. Последним транспортом был дедок на моторке. В кузов, в котором я расположился, вместе с завихрениями воздуха залетали выхлопные газы и пыль, но все же я ехал.

     Солнце натянуло на себя абажур и уже готово было залезть в ночную рубашку, когда я, наконец, добрался до места. Идти сразу на Мангуп-Кале по темноте через лес, да еще по незнакомым тропам я не рискнул. День выдался не то, чтобы трудным, но все же я чувствовал себя выжатым. Недалеко от дороги, на которой я стоял, раскинулось озеро. Свет фонаря с трудом переплывал на противоположный берег и там упирался в лес. Обойдя озеро, я установил палатку. Набрал в лесу дров и вскоре у меня был костер. Звездное небо блестело на поверхности воды, а я устал и хотел как можно  быстрее лечь спать. Но перед тем как отдать себя в руки Морфея, я поставил на огонь котелок для чая. Чай - это святое. Покончив с ним, я уже было собирался залезть в палатку, как услышал приближающиеся со спины шаги. Оглядываться и смотреть в темноту было без толку, и я просто решил дождаться непрошеного гостя. Им оказалась девушка, она вошла в ореол огня и, улыбаясь, заговорила:
- Доброй ночи, друг-турист! Кипятком не поделишься?
- Привет. Доставай кружку, а я поставлю воду.
- О, супер! - воскликнула девушка и полезла в рюкзак. - Меня Янкой зовут, но друзья кличут Чарли.
     Девушка протянула мне руку. Я ее пожал и сказал:
- А меня Сашкой звать. Будем знакомы.
     Подбрасываю в костер дров и опять ставлю котелок на огонь.
- Ты где остановилась на ночевку?
- Пока нигде. Ты не против, если я рядом палатку поставлю?
- Нет, конечно, давай помогу.
     Чарли была обычно девушкой среднего роста, в старой кофте и с широкой улыбкой. Свет от костра не мог дать полноценной картины о ее внешности, хотя и его было достаточно для того, чтобы я мог сказать, что ее общество мне приятно. 
     Пока грелась вода, мы устанавливали палатку. Позже я заварил чай прямо в котелке, и разлил по кружкам. Мы сидели возле костра напротив друг друга, пили чай, ели пряники и разговаривали.
- Ты завтра на Мангуп идешь? - спросил я у Чарли.
- Да, хочу пораньше выйти, чтобы успеть на последний автобус до Севастополя. А то потом можно и не уехать, а мне так охота поскорее на море попасть, - сказав это, она широко зевнула.
- Я тоже туда иду, пошли вместе.
- Пошли, - согласилась она. - Ты там уже был раньше?
- Нет, я в этих краях впервые, - сказал и достал из кармана пачку сигарет.
- Я тоже тут впервые. Давно собиралась приехать, но никак не могла собраться духом. У меня на Мангупе папа погиб, - сказала Чарли и сделала глоток чая.
- Сочувствую. Давно это было? - спросил я. Вытащил сигарету из пачки и потянулся к костру, выбирая палочку, от которой можно было бы прикурить.
- Да, мне тогда только-только исполнилось семь. Он участвовал в экспедиции по изучению древнего города и, как мне сказала мама, сорвался со скалы. Одна из ступеней старой лестницы, выдолбленной по краю пещеры, не выдержала веса его тела и рассыпалась, - она сказала это тихо и дрожащим голосом.
- Может, будешь вино? - предложил я.
- Нет, спасибо. Давай лучше еще чая, а хотя нет. Я пойду спать, устала сегодня, - произнеся это, девушка встала и пошла в свою палатку.
- Спокойной ночи! Разбуди меня завтра, если я сам не встану, - сказал я, выдыхая табачный дым.
- Хорошо, спокойной ночи.
Она сняла ботинки и нырнула в палатку. Я еще немного посидел, докуривая сигарету, и тоже пошел спать.

    Всю ночь меня что-то беспокоило. Снились кошмары в виде карликов и пещер. В общем, это был один из снов, о котором, проснувшись,  ничего не помнишь. Утром роса покрыла все своими слезами, а солнце еще только думало: карабкаться ему на гору или нет. Я высунул голову из палатки, и не увидел рядом палатки моей ночной знакомой. На ее месте был только рюкзак. Я полностью вылез из своего пристанища, руками потянулся к небу и позвонки мои радостно захрустели. Обернувшись и посмотрев на озеро, я увидел, как от ребристой поверхности воды поднимается пар и задумчиво зависает в воздухе. У меня при виде этой картины возникло два ощущения - таинственности и страха. А все от того, что этот пейзаж напомнил мне кадр из фильма "Пятница 13-е". До моих ушей донесся всплеск воды, и я увидел Чарли, выходящую из озера. Она была восхитительно-обнаженной и не стеснялась этого.
- Доброе утро! А я как раз собиралась тебя будить, - сказала Чарли, укутываясь в полотенце.
- Доброе. Как водичка? - спросил я, все еще не проснувшись.
- Великолепная!
     Про себя я отметил прекрасные формы ее тела. Вчера ночью, в свете костра, они не показались мне столь прекрасными. Когда она наклонилась за полотенцем, то ее средней длины черные волосы упали вперед, а когда выпрямилась, вода с них потекла по аккуратной груди, потом по плоскому загорелому животу, который был покрыт пупырышками холода, и дальше через опушку волос, по стройным ногам скатилась на землю. Все в ее теле было гармонично и прекрасно. Даже татуировка на предплечье в виде алого сердца в колючей проволоке, которая показалась мне смутно знакомой, и та была к месту.
     Быстро умывшись в озере, я принялся собирать палатку, а Чарли в это время занималась завтраком. После непродолжительной трапезы мы взвалили рюкзаки на плечи и покинули место стоянки.

- Молодые люди тут проход платный, - сказал нам мужик, когда мы уже почти прошли  мимо него.
- Да? И сколько? - спросил я.
- По 50 гривен с носа.
- А не жирно ли будет? - задал я очередной вопрос.
- Заповедник все-таки. Вы мне деньги, я вам билетик. Пройдемте к кассе, - сказал мужик и пошел к деревянному сооружению похожему на туалет. Только тут спереди было стекло, а дверь находилась с боку. Прежде чем пойти за ним следом, я предложил Чарли:
- Давай обойдем этого мужика и пройдем бесплатно.
- Поздно уже, он нас видел, и кто знает, будут ли там контролеры наверху.
- Не убедила, но ладно.
Мы подошли к будке, купили билеты и уже повернулись, чтобы уйти, как услышали грозное предупреждение:
- И что бы никаких палаток. Ночевать на Мангуп-Кале запрещено! Слышите?
     Не оборачиваясь, лишь на секунду замешкавшись, но промолчав, мы зашагали в гору. Тропа, которая, петляя, вела к остаткам древнего города, ничем примечательна не была. Время от времени среди зарослей вдоль тропы появлялись остатки практически разрушенных стен крепости. Из трещин этих стен рос дикий виноград, торчали корни деревьев, а некоторые фрагменты были обвиты плющом. Пожалуй, волнующим на этом маршруте было кладбище. Каменные надгробья, поросшие мхом, валялись по обе стороны тропы. Одни из них были довольно сносного вида, а другие представляли из себя нечто похожее на глыбы причудливых форм. Спереди и сзади, а также по сторонам надгробий тянулась арабская вязь. Место, надо сказать, не из приятных. На протяжении всего подъема мы разговаривали. Чарли мне дала историческую справку города Мангуп-Кале.
- Ты знал, что Мангуп уже в пятом веке был столицей и имел довольно-таки большие размеры. Правда, назывался он тогда До́рос, - сказала Чарли  тяжело дыша.
     Я отрицательно покачала головой.
- В середине 15 века после долгой осады город был захвачен османскими войсками. Они и сделали из него настоящую неприступную крепость. Только спустя 300 лет турки оставили город, тогда же его покинули и последние жители.
- Откуда ты все это знаешь?
- Ты забыл? У меня там отец погиб. Я много читала про Мангуп-Кале и даже хотела отправиться в экспедицию, но мать не пустила, - Чарли вытерла пот со лба и продолжила. - Сейчас Мангуп памятник археологии, который может посетить любой желающий. В свободном доступе множество пещер и остатки крепостных стен, часть из которых мы, кстати, уже видели.

     Поднявшись, наконец, на плато, мы увидели панорамы крымских гор, которые утопали в цветах осени. Следующим, что попало в объектив нашего поле зрения, были пещеры. Скинув рюкзаки на землю, и подставив тем самым взмокшие спины легкому ветерку, мы как воздушные шарики, легко и играючи пустились на их изучение. В одной были следы старого кострища, другая полностью оказалась заросшей травой и еще какой-то растительностью, а остальные, кроме пошлых рисунков и дурацких надписей похвастать ничем не могли.

     Вернувшись к рюкзакам, я закурил, а моя спутница припала к горлышку пластиковой бутылки, тем самым утоляя жажду газировкой. После подъема, сидеть, конечно, было хорошо, но надо было двигаться дальше. Пройдя еще немного, нас приветствовала и приглашала пройти через себя арка древнего города. От нее в обе стороны отходили куски массивных каменных стен. Сквозь огромную прореху в правой от арки стене нам улыбалось весеннее солнце. Когда-то величественные стены сейчас представляли из себя жалкое зрелище. Большие куски их могущества лежали на земле, над которой в свое время они возвышались. Сама же арка хорошо сохранилась и была увенчана барельефом очень искусной и тонкой работы. Ничего подобного мне видеть еще не доводилось. Я закурил и принялся детально рассматривать узоры, так точно и аккуратно высеченные на камне. Я как зачарованный смотрел на арку и курил.

     Пройдя через нее, мы оказались на руинах когда-то могущественного Мангуп-Кале. Первое, на что я обратил внимание, были железные ржавые решетки, они лежали на земле и закрывали собой шахты пещер. Заглянув сквозь прутья некоторых из них, я понял для чего они тут. Дна я не увидел.
- Чарли, смотри под ноги, тут можно легко провалиться, - крикнул я девушке, которая ушла вперед.

     Ей не терпелось отыскать место гибели своего отца. Она бросила свой рюкзак прямо на тропе и спустилась в ближайшую пещеру. В том месте, где раньше у пещеры был потолок, сейчас было открытое небо, а в один из углов ветер нагнал листья деревьев и прочий мусор. Я не стал лезть вслед за ней, вместо этого я пошел на поиски укромного места под палатку. Нашел я его быстро, за то время, что я увлекаюсь туризмом, глаз у меня наметан. Крохотную полянку со всех сторон закрывали густые ветви карликовых деревьев. Через них мою палатку рассмотреть будет непросто. Оставив там вещи, я пошел за рюкзаком Чарли. Отнес его к моим вещам, закурил и пошел помогать девушке с ее поисками.
- Чарли, ты где? Ча-а-а-р-л-и-и-и, - звал я ее. Ответом мне была тишина.
     Я нашел ее в одной из полуразрушенных пещер. Она сидела на полу, прижавшись спиной к стене, и тихо плакала.

- Я не знаю, где он именно погиб. Пещеры так похожи, и одинаково опасны. Любая могла стать его последним пристанищем, даже эта.

     Я сел рядом с Чарли, не зная, что ей сказать и как утешить. Я решил просто молчать.

     Когда она немного пришла в себя, я отвел ее на место, где были наши вещи. Там я налил ей вина и предоставил свою грудь для ее слез печали.
- Может, сегодня тут заночуешь? - спросил я у девушки.
     Вместо ответа она легонько кивнула.
- Хорошо, тогда пошел ставить палатки, да и поесть бы не помешало.
     В это время осеннее солнце уже подумывало о том, не пора ли ему нырнуть за одну из гор, да и прямо там завалиться спать. После того как я установил палатки, настало время позаботиться о костре. В округе с дровами проблем не было, я набрал их с учетом на всю ночь. Пока я занимался обустройством быта и готовкой, Чарли тихо сидела, погрузившись в свои мысли. Время от времени потягивала вино из кружки и громко вздыхала.
     Поужинав, мы сидели в ореоле света от костра,  пили вино и чаще молчали, чем говорили.
- Ну как ты?- спросил я у нее, прикуривая сигарету.
- Спасибо, что предложил остаться. Мне уже лучше, - ответила она.
- Каким он был, твой отец?

- Я его почти не помню. Он постоянно был в разъездах. – Чарли смотрела на пламя костра. – Помню запах его. Запах раскопок, земли и чего-то древнего, к чему он прикасался в своих поездках.

    Она порылась в своем рюкзаке и достала фотокарточку.

- Вот, все что осталось от отца. Его снимок.

     Я взял фото в руку. Оно было старое и черно-белое. Тем не менее, от взгляда на снимок мой желудок сжался, а в ушах зашумело. С фотографии поверх черной с проседью бороды на меня смотрел глубоко посаженными глазами главарь бандитов из моего сна.

                                                                     ***

     Древний город был жив, я видел его величие, его стены, арку и барельефы. Массивные деревянные ворота надежно держали вход в город и защищали его жителей. Основная  жизнь обитателей Мангупа была скрыта от любопытных глаз в недрах пещер. Жители города, которые несли караул или же торговали овощами на прилавках из сложенных на земле веток, были похожи на уродливых карликов. Одеждой им служила шкура убитых животных. Их зубы были гнилого, желтого цвета, лица прорезали морщины. Глубоко вдавленные в череп глаза были мутно-серого цвета. Короткие ручки заканчивались кривыми пальцами, на которых были длинные грязные когти. Дикие варвары оживились и выстроились в две шеренги, на горизонте показались всадники. Приближались они не спеша. В тот момент, когда они проезжали сквозь колону из выстроенных уродов, толпа ликовала. Воздух сотрясался от их диких криков, они тянули к небу свои ужасные конечности и что-то в него бросали. Было очевидно, что первый всадник был вождем у этого племени, и ему каждый без исключения преклонял свою плешивую голову. Когда он подъехал ближе, у меня сомнения отпали сами собой, вождь был тем же человеком, лицо которого сегодня смотрело на меня с фотографии Чарли. Взгляд его глаз был таким, словно он живет уже тысячу лет и потому смертельно устал. Вожак медленно скакал, размахивая саблей, приветствуя свое племя. Следом за ним скакало еще четыре всадника. Замыкали колону две клячи, на которых поперек седел лежали пленные. Руки их были связаны за спиной, а головы обернуты тряпками.

     Всеобщее ликование и празднование продлилось до прихода сумерек. Потом были зажжены факелы. Они тянулись короткой аллеей вдоль обрыва, который одновременно был краем города. В самое освещенное место, под крики толпы, привели узников и поставили их на колени. После чего появился вождь. Он подошел к стоящим на коленях, погладил бороду и вынул саблю. С ближайшего к нему узника стянули балахон, закрывающий голову. Это оказалась Чарли. Испуганная, побледневшая от страха, но это была несомненно она. Вождь поднял саблю вверх, в черное небо, собравшаяся толпа замолкла, потом, со свистом рассекая воздух, острая сталь опустилась на шею Чарли. Ее голова, как сдувшийся футбольный мячик упала на землю. Карлики взорвались криком. Вождь победоносно поставил правую ногу на голову жертвы, провел языком по окровавленной сабле, после этого взметнул руки в небо и заорал так, что эхо было вынуждено еще долго носить по каньону этот страшный крик. Второй узник вскочил на ноги, попытался вырваться и убежать, но его попытку пресек камень, выпущенный из пращи. Глухим ударом он пришелся в левое плечо. Человек упал и тут же был атакован толпой маленьких уродцев. Вождь зашелся диким, злорадным смехом.

                                                                  ***

     Из сна меня вырвала дикая боль. Мое левое плечо горело, как от тысячи укусов пчел. Я попробовал им пошевелить, но острая боль прошла сквозь спину и вонзилась в самое сердце. Я не смог удержаться, чтобы не застонать, из глаз скатилось несколько слезинок. Я осторожно ощупал больное плечо и взглянул на него с помощью зеркала. Ушиб оказался серьезней, чем я мог подумать. Я нашел в рюкзаке таблетку обезболивающего и проглотил ее, не запивая. Потом достал сигарету и закурил, не выходя из палатки. Проанализировав случившееся и сопоставив события, страшная догадка осенила меня. Я рванул с места, чтобы подтвердить ее или опровергнуть. Отодвинув полог палатки Чарли, я вошел внутрь. Моя спутница лежала в спальнике, укрывшись с головой. Я легонько потормошил спальник. Какой-либо реакции не последовало. Я толкнул сильней и опять ничего. Набравшись сил, я взялся за капюшон спальника и потянул собачку молнии. То, что я увидел, меня повергло в шок, на мгновение потемнело в глазах, а к горлу подкатила рвота. Я вылез из палатки, отбежал в сторонку и тут же меня стошнило. Мои руки тряслись как проклятые, а в голове крутился вопрос: «Что делать?».
     Набравшись духу, с все еще трясущимися руками, я снова полез в палатку. Вещи в палатке и тело в спальном мешке лежали на своих местах. Головы, которой Чарли лишили во сне, видно не было. Медленно и неуверенно я перевернул палатку вверх дном, но головы не нашел. У меня на языке крутился один вопрос: «Что делать?». Я застегнул спальник и вышел на свежий воздух.
     Утро было в самом соку, птицы вовсю чирикали песни, а солнце запускало свои лучи сквозь осеннюю, редкую листву. Из рук потихоньку ушла дрожь, голова начала проясняться и понемногу соображать.

     Я подумал, что надо бежать и как можно скорее отсюда, из этого проклятого места. Бежать - это, конечно, проще всего, но меня вместе с Чарли видел сторож, да и она, помниться, с утра пару раз кому-то звонила. Можно попробовать спуститься с горы с другой стороны и тем самым обойти кассу. Можно, но как же быть с ее звонком, кто его знает, что она там наговорила. Нет, бежать не получиться. Обставить дело как самоубийство или как несчастный случай тоже не выйдет. Отсутствует одна небольшая деталь - голова. Пойти в милицию и рассказать все как есть? И кто в это поверит? Не иначе как примут за психа. Нет уж, извольте. Что же делать?

     Все утро я курил одну сигарету за другой, плечо болело, хоть уже и не так сильно. Из своей палатки я вытащил рюкзак, в котором была моя походная фляжка. Она неизменно сопровождала меня в каждом путешествии. Отвинтил крышку, сделал большой глоток. Легче не стало.
     После рассмотрения всех вариантов дальнейшего развития моей ситуации, я решил скрыть следы  присутствия Чарли в этом мире. Сначала я хотел похоронить ее как положено у христиан. К сожалению, этот вариант отпадал, т.к. мне нечем было вырыть яму. Потом я вспомнил про пещеры, которые были прикрыты решетками. Надо будет только сбить замок. Вещи ее можно будет сжечь в огне, а оставшийся вместо них пепел пустить по ветру или скинуть в пещеру. Итак, план у меня есть, осталось только его реализовать

     Со стороны входа, где возвышалась арка, послышались голоса, пришла небольшая компания туристов. Я затаился в кустах, лежа на земле. Пролежал я так часа два, моля бога, чтобы он их поскорее прогнал отсюда прочь. Они чуть было не прошли через мою полянку, но их окликнули, и, переговариваясь, туристы удалились в другую сторону. Я выдохнул с облегчением. Обошлось.

     На небе солнце вступило в борьбу с тучами, их со стороны моря неспешно гнал ветер. По всему было видно, что этот бой будет за темными силами, солнце постыдно пряталось, сдавая позиции. Компания экскурсантов ходила бы черт их знает сколько еще, но перемена погоды их явно напугала и они ушли. Убедившись в этом и проводив их взглядом, я вернулся к палаткам. Где-то вдалеке раздавались первые раскаты грома. Надвигалась гроза.

     Я обшарил все дыры, прикрытые решетками. Бросая в их нутро камни, я отыскал самую глубокую из них. Внимательно осмотрел замок, на который была насажена решетка. Потом были поиски подходящего камня для того, чтобы его сбить. Бить замок пришлось долго. Удары я старался наносить в тот момент, когда гремел гром. После нескольких ударов камень предательски рассыпался, и мне приходилось искать другой. Примерно через полчаса, мокрый от пота, злой, но все же довольный, я закурил победную сигарету. Потом я вернулся в лагерь, вытащил Чарли из палатки. Прислушался. Тишина. Даже птицы умолкли. Только гром и шепот листвы на деревьях. Я подождал, пока еще немного стемнеет. За это время пару раз отпил из фляги.
     Сначала я думал волочить спальник с телом по земле, но потом решил нести на себе.  Взвалить себе его на плечо у меня с ходу не вышло. На мою попытку плечо ответило страшной болью, от которой я скорчился и заорал. Переведя дух, я предпринял вторую попытку. Для этого я облокотил труп об дерево, присел и помог ему лечь на мое здоровое плечо. Медленно, шаг за шагом, я продвигался к пещере. Добравшись до места, я расстегнул мешок и вытащил из него тело. Перед тем как опустить его за ноги в чернеющую бездну я прошептал: "Прости!".
     Когда тело достигло дна пещеры, до меня донесся хруст сломавшихся костей. Перед глазами на мгновение возникло лицо отца Чарли и вожака карликов, это лицо смеялось ужасным смехом из сна.

     Дальше я принялся собирать все камни, которые были по близости и скармливать их пещере. Сначала я кидал туда только самые большие, но одной рукой делать это было тяжело, дело продвигалось медленно. Одни камни падали тихо, а другие огрызались хрустом переломанных костей. Я носил и кидал камни до тех пор, пока не стало совсем темно. Посветив в шахту пещеры, и не увидев там ничего, я закрыл ее решеткой. Накинул сломанный замок туда, где он был раньше и замаскировал его горсткой камней и присыпал землей. Постарался сделать это более естественно, чтобы при беглом взгляде не бросалось в глаза. Подобрав с земли спальник, я пошел в лагерь уничтожать его в огне.

     Местность озарялась зловещими вспышками молний и пламенем костра, в котором исчезали вещи Чарли. Языки пламени, жаркие и голодные, пожирали одну вещь девушки за другой. Огонь плясал, отражаясь в моих стеклянных глазах. Я смотрел на костер, курил и вливал в себя остатки алкоголя. Плечо болело так, как будто в него только что попала молния. В целом, держался я молодцом и даже сейчас удивляюсь себе. Я принес в жертву огню все до последней тряпицы. С тяжелым сердцем и практически полным отсутствием сил я отправился спать.
     Я долго лежал с открытыми глазами, свет от вспышек молний легко проникал внутрь сквозь материал палатки. В воздухе стоял запах не пролившегося дождя и озона. Я смотрел в потолок палатки, слушал гром и думал, что делать дальше? Сон поглотил меня в тот момент, когда с неба на землю упали первые капли дождя.

                                                                        ***

     Я снова попал в живой древний город, на руинах которого я сейчас находился. Но я уже не был безвольным зрителем. Я сидел на полу пещеры, мои руки и ноги были туго связаны веревкой. В специальной нише в стене горел факел. Его свет как морская волна, накатывал на меня и отходил, накатывал и отходил. Со стороны я представлял из себя довольно жалкое зрелище. Волосы взъерошены, на лице запекшаяся кровь, одежда выглядела так, словно ее пропустили через мясорубку, ноги босые.
     Ко мне вошли два стражника, все те же уродливые карлики. Они разговаривали между собой на только им понятном языке и смеялись, оголяя свои гнилые зубы.
- Иншт ат ду цвеле?
- Ат цвеле че хеле, аха-ха-ха.
     Перед тем как покинуть пещеру один из них ударил меня в больное плечо. Боль, даже во сне, была невыносимой. В ответ на мой крик они рассмеялись и ушли. Но их смех еще долго эхом бродил по пещере. Оставив свое тело, скорченное от боли лежать на полу, я переместился в тронный зал.
     В центре просторной пещеры стоял большой каменный трон. Его спинку и подлокотники украшали тонкой работы барельефы. На троне, на подстилке из овечьей шкуры восседал вождь. Он размахивал саблей в своей коротенькой руке. Его речь сопровождалась криками и смехом. О чем она была, остается только гадать. Его слушатели сидели на соломе вдоль стен пещеры, никаких стульев или лавок тут не было. Их мерзкие рты были открыты, они смотрели на вождя с таким обожанием, словно перед ними был сам господь бог. Прямо на полу, перед каждым участником этого собрания лежал кусок жареного мяса, а в руках они держали глиняную посуду с жидкостью красного цвета. Пещеру эту освещали факелы, которые висели на ее стенах. Вождь закончил свой рассказ поднятием посудины. Выпил и закусил куском мяса, на котором слабо, но все еще виднелся фрагмент татуировки – сердце, обтянутое колючей проволокой. Свою судьбу пленника я понял сию же секунду.

     Я снова оказался в камере, внутри своего жалкого изможденного тела. Подошли стражники. Они грубо подняли меня с пола, поставив на ноги. Потолок у пещеры был низким, так что я хорошенько шарахнулся об него головой, и от боли чуть было не упал обратно на пол. Но мне этого сделать не позволили. Не смотря на весьма скромные габариты, эти существа обладали не дюжиной силой. Видя, как я корчусь от боли, они опять рассмеялись. Меня повели сквозь лабиринты пещер. Проходы были разного размера, через одни можно было пройти легко, через другие приходилось протискиваться, размерами они были как канализационные колодцы. Если мне удалось бы убежать, то я бы ни за что не нашел выхода из этого чертового лабиринта. Освещение у них оставляло желать лучшего, темень кромешная, хоть глаз выполи. Факела, конечно, горели, но толку от них особо не было. О том, как мы выбрались на поверхность, наверное, известно одному только богу да этим двум стражникам.
     Снаружи бушевала гроза, ливень шел стеной. Меня привязали к дереву и оставили так на добрых пару часов. Потом эти двое вернулись и отвели меня обратно в камеру. Все так же связанного по рукам и ногам. Я сделал вывод, что на улицу меня выводили для того, чтобы помыть. Меня усадили на пол, веревка, которая была накинута мне на шею, оказалась натянутой до предела. Вдруг без всякого предупреждения и подготовки один из этих уродливых гномов ударил меня камнем по правой ноге. В районе голени раздался хруст, и сознание меня оставило.

                                                                    ***

     Проснулся я не от боли, а от того, что в палатке было ужасно душно. Первым делом я осмотрел ногу. Выглядела она очень плохо. Цветом была сине-фиолетовым и сильно раздулась. Я выполз из палатки и увидел, что день прошел мимо меня. Дождь продолжал идти. И было видно, что к ночи может опять разыграться гроза. До темноты оставалось не так много времени, а мне нужно было что-то придумать с ногой. Я попробовал встать и опереться на нее, но это не получилось. Вспомнил курсы первой медицинской помощи, которые нам давали еще в колледже. Закурил. Посмотрел по сторонам в поисках подходящей палки для того, чтобы использовать ее как лангету. По близости ничего подходящего не оказалось, пришлось прыгать на одной ноге за ней в лес. Найдя парочку более-менее нормальных палок, я вернулся обратно. Достал из рюкзака кофту, отрезал от нее по низу полосу и принялся себя врачевать. По обеим сторонам сломанной голени я приложил найденные мною палки и туго их перевязал. Мое плечо болело. Пришлось использовать практически только одну руку. Это заняло много времени.
     Текущее обычно плавным потоком время в тот день превратилось в бурную реку. Стало темно. Я лежал в палатке со сломанной ногой и изо всех сил старался не уснуть. За стенами палатки раскатисто гремел гром, который заглушал крики моих охранников из сновидения. Как их появление в моей реальности стало возможным, я сейчас не мог объяснить. Да и не хотел. Их голоса раздавались то далеко, то у самой палатки. Но в нее они почему-то не заглядывали. Может это материальная вещь не из их мира сдерживала их? Но тут вспарывая ткань, в палатку влетел камень, пущенный из пращи. За малым он не попал в меня. Сколько бросков понадобиться им, чтобы разбить мое укрытие, а заодно и добить меня? Выход из создавшейся ситуации был только один. И он был очевиден. Что бы меня ни ждало в дальнейшем, какие бы обвинения мне ни предъявили, одному мне не выбраться. Нужна помощь. Надо звонить, пусть спасают. Я включил свой телефон и обнаружил, что нахожусь вне зоны действия сети. Набрал номер экстренной службы. Мне ответили. От радости у меня пропал дар речи, а у телефона  заряд аккумулятора. Отчаяние накрыло меня волной. Это было равнозначно вынесению смертного приговора. Со сломанной ногой и больным плечом, в окружении врагов эту ночь я могу не пережить.

     Известно, что в экстремальных условиях человек способен на невероятные вещи. И тому есть множество примеров. В это трудно поверить, пока не испытаешь на себе. Я взял фонарик, бутылку воды и кофту. Один из ее рукавов завязал и засунул туда бутылку. Саму кофту скрутил и плотно обвязал ее вокруг тела. Получилось не очень, но лучше чем нести воду в руке. Подумал, что так же можно будет кофту пустить на тряпки, как сделал это уже ранее.

     Гроза набирала мощь, а ветер и ливень делали атмосферу происходящего еще зловещей. Расстегнув молнию и откинув полог палатки, я высунулся наружу. Первое, что я увидел в свете молнии, отойдя пару шагов от палатки, было лицо карлика-вождя. Он зло усмехался, помахивая своей саблей.  Крик ужаса, зародившись где-то в глубине моего истощенного тела, вырвался наружу, заглушая шум непогоды. Сердце забилось  в не свойственном ему ритме, и было готово вырваться из груди. Я отпрянул к своему убежищу и спрятался под его защитой. Свое единственное оружие – нож – я обронил снаружи. Чтобы дать хоть какой-то отпор, мне надо было вернуться за ним.

     Когда я вылез из палатки во второй раз, то вождя уже не было. Я быстро, насколько это было возможно в моем состоянии, добрался до места, где оставил нож, взял его в руку и почувствовал себя немного уверенней. Посветив по сторонам фонарем и не обнаружив ничего подозрительного, я направился к выходу из этого проклятого места. Тяжело дыша, опираясь на подобранную ветку как на костыль, я медленно продвигался вперед, покидая Мангуп-Кале. Мое бегство освещалось молниями, да свет фонаря плясал по окружающей меня местности. Я шел, волоча ногу, чувствуя, как силы покидают меня. Но останавливаться нельзя. Сквозь шум непогоды я слышал его шаги. Он здесь, он рядом. Он идет за мной. Я буквально физически ощущал его взгляд на мне и его дыхание. Вождь идет за мной, он догоняет. И ждет момента, чтобы напасть. Не в силах повернуться, я со страхом ждал свиста его сабли. Этот страх подгонял меня. Даже тогда, когда сломалась палка, на которую я опирался, и мне пришлось ползти по земле. Я не обращал внимания ни на боль в ноге, ни на разбитые локти, ни на плечо. Под все больше нарастающим страхом смерти, я полз до самого рассвета. За все это время я так ни разу и не обернулся. Чувство того, что мне дышат в спину прошло только с появлением первых лучей солнца.

     Где-то к обеду я добрался до кладбища, которое мы проходили с Чарли. Тут меня увидели идущие навстречу люди. Они вызвали спасателей, напоили меня водой, дали умыться и обработали ссадины.
- У вас сигареты не найдется? - спросил я.
    Кто-то протянул мне сигарету и чиркнул зажигалкой. До приезда спасателей меня расспрашивали о том, что со мной случилось.
- Был один на Мангуп-Кале и ночью, подойдя слишком близко к краю скалы, сорвался вниз, - сказал я, после чего затянулся, выпустил дым и продолжил. – При падении сильно повредил плечо и сломал ногу. Ждать помощи мне было не от кого, вот решил спасаться сам.
     Они смотрели на меня, поверив моему рассказу, и сочувственно кивали головами.  
     Автомобиль скорой помощи подъехал практически туда, где я сидел, облокотившись спиной о дерево. На носилках меня погрузили в  машину, сделали укол чего-то обезболивающего и я уснул.

                                                                         ***

     После того как я пришел в сознание в больничной палате, ко мне явился полицейский.
- Здравствуйте, Александр! Я лейтенант Нетребко, - представился он. - Расскажите, что с вами случилось.
     Я решил придерживаться ранее придуманной версии.
- Я ночевал на руинах старого города и когда ночью пошел в туалет, то спросонья не увидел края обрыва и сорвался. Последствия вы можете наблюдать сами, - я указал ему  взглядом на загипсованную ногу.
- Да вижу, вижу. А вы один там были?
- Один, иначе зачем мне надо было бы ползать всю ночь.
- Действительно. А куда подевалась девушка, которая была с вами?
- ???
- Ну, Яна Глушко, - сказал полицейский. - Вы были вместе, это подтвердил работник заповедника.
- А-а, ну да. Яна. Мы с ней практически и знакомы-то не были. Встретились перед входом в заповедник, оплатили вход и  поднялись наверх, - сказал я. - Но когда я завел разговор о том, чтобы найти место под палатку, она запротестовала. Сказала, что ночевать тут нельзя и вообще не собиралась тут задерживаться. Ее целью было посетить место гибели своего отца. После этого она собиралась поехать куда-нибудь в тихое местечко на побережье. Вроде бы она что-то говорила про Щелкино.
      Во время моего рассказа Лейтенант Нетребко помечал что-то карандашом в своем блокноте.
- Дальше наши пути разошлись. Я пошел искать место для ночевки, а она ушла смотреть пещеры и больше я ее не видел. А что собственно с ней случилось?
- К нам в отделение поступило заявление о том, что пропала Яна Глушко. Принесла нам его ее мать. Она думает, что ее дочь убили.  Думает она так потому, что ей приснился сон. Накануне она разговаривала с дочерью по телефону. Та ей звонила с сотового. А потом ей и приснился сон. Якобы в одном из пещерных городов Крыма ее дочь убили, а тело сбросили в шахту пещеры и забросали камнями. Убийцу во сне она не видела. Сначала она не придала сну значения, но после того как позвонила дочери на сотовый и та не ответила, забила тревогу, - лейтенант закрыл блокнот и засунул его в карман. - Нам удалось выяснить, в каком пещерном городе была Яна. После чего мы выехали на место и обследовали пещеры. На одной из решеток закрывающих спуск был сбит замок и замаскирован камнями. Мы вызвали альпинистов и с их помощью спустились вниз. На дне пещеры действительно была груда камней. На то, чтобы ее разгрести у нас ушло много времени, но тела под ними не было. Впрочем, труп или живую Яну мы до сих пор не нашли. Помимо самой пещеры, нами была обследована вся территория города. Кроме ваших вещей найти что-либо еще не удалось. Если и были какие-то следы, то их смыло дождем, - Нетребко пожал плечами. - Черт пойми что,  прямо мистика какая-та. Кстати, свои вещи потом заберете у нас в отделении. Вот у нас и получается, что последние следы Яны обрываются на руинах Мангупа, и вы последний кто ее видел, - подвел итог полицейский. - А дальше тупик.

                                                                 ***

     Покинув больницу, я забрал вещи из полиции и вернулся домой. Им нечего было предъявить мне, да они особо и не старались. Моя история выглядела правдоподобно, а в то, что было на самом деле, не поверил бы ни один следователь. Естественно, мне пришлось заплатить штраф за нарушение правил посещения заповедника, но это была смехотворная цена за то, что мне пришлось пережить.

     Я ехал домой на автобусе, рядом со мной на сиденье лежали костыли, а мой рюкзак валялся где-то в багажном отделении. Первый раз в жизни я был рад тому, что мой отпуск закончился. И жалел о том, что это был не сон, который со временем можно было бы забыть.

Написано  20 декабря 2013 года.

Рассказ из рубрики Проба пера

Похожие материалы

Отправить комментарий

 

Аватар пользователя Андрей
Опубликовано Андрей в Ср, 12.02.2014 - 22:31.

Молодец!