Две жизни: моя и другая

Пнд, 22.12.2014 - 22:13

Две жизни: моя и другая

 

     Капли дождя ударялись о капот автомобиля и тут же испарялись. Я сидел в машине, припаркованной у обочины дороги с включенным двигателем, и наблюдал за этой картиной. Дробь дождя о кузов и стекло успокаивал. В машине тепло, благо печка работает как надо, а за бортом температура близка к нулю. Люди с зонтами и без спешили куда-то по своим делам. Магнитофон пел почти шепотом о таком теплом и далеком лете. Я взял бутылку коньяка с пассажирского сиденья, отвинтил крышку и сделал небольшой глоток, который горячей лавой растекся по пищеводу. В бутылке на дне остается еще немного жидкости. Вернув крышку на место, я бросил бутыль туда, откуда взял. Включив скорость и дворники, я заставил «Lexus» медленно тронуться с места. Цели куда-то приехать у меня не было, я просто ехал. Ехал в дождь. Ехал сквозь него.

 

 

1

     Яркие огни реанимационного отделения третьей городской больницы слабым еле различимым лучиком света продирались сквозь закрытые веки. Голоса людей далекие, чуть слышные, почти не касаясь ушей, пролетали куда-то мимо. Осознание того, где я нахожусь не приходило. Только тусклый свет точь-в-точь как в тумане и не разборчивые голоса. На тот момент какие-либо чувства отсутствовали. Я то приходил в сознание, вырывая обрывки фраз врачей, то снова проваливался в безликую бездну. Там в неизвестности кто-то или что-то рисовал мне совсем другую жизнь, мою же жизнь или ту мою, которую я мог бы прожить. Сначала все это мне казалось просто сном, только сном очень ярким и четким, на подобии фильма в 3D кинотеатре. Но через какое-то время я понял - это не сон, но и то, что это было я для себя до сих пор объяснить не могу. В те моменты, когда ко мне приходило какое-то сознание, то оно неизбежно приносило с собой и обрывки памяти. Все эти воспоминания, так или иначе, были связанны с прожитой мною жизнью.  Хронология событий тянулась из далекого, безмятежного и полного радости детства и на полной скорости врезалась в то, что сейчас лежало в палате под капельницей.

 - Да видать хорошенько он сегодня принял...

 - А ведь ему еще жить да жить…

 - Укол…

     Первые яркие воспоминания, которым удалось пробраться ко мне сквозь плотную завесу век, были воспоминания моего детства.

                                                              ***

     Мне сейчас не больше 3-х лет от роду. Меня на руках, прижимая к груди, держит мама. Моим рукам не дает покоя висящая у нее на ухе сережка, с каким-то красных камнем. Но все мои попытки дотянуться до этой красивой игрушки так и не увенчались успехом. И тем не менее я упорно продолжаю свои попытки до тех пор, пока маме это не надоедает и она не спускает меня на землю. Где новым объектом для игр становится проходящая мимо и ничего не подозревающая наша домашняя кошка Дина. И хотя я уже не раз пускал слезы от ее острых коготков-лезвий, я все ровно всегда при удобном случае тягал ее за хвост. В этот раз мне снова пришлось испытать на собственной детской шкурке ее когти.

     Кошка маленькая, черная как ночь, без единого белого пятнышка, была настоящим членом нашей семьи. Молча приходила и так же молча уходила, иногда оставляя после себя то мышку, то ящерицу. Бывало, что и крысу принесет размером с себя. Дину любили все: и мы, и соседи. Иногда она пропадала на несколько дней, но всегда возвращалась. Да только не в тот раз. Мне уже было 5 лет, когда она ушла и больше не вернулась. С утра меня отводили в детский садик, а после возвращения вечером я шел в огород и звал ее. Так продолжалось около двух недель, но ее все не было.

     В детский садик я ходить не любил, хотя у меня там были друзья, с которыми я весело проводил время. Для родителей отвести меня в садик было настоящее испытание. Я закатывал такие истерики, которые по силе своей были сродни походу к врачу. Редко, но это срабатывало, и меня отводили обратно домой или к бабушке, где не было дурацкой  манной каши и обеденного сна.

     Из жизни в садике у меня осталось всего несколько ярких воспоминаний, которые помимо прочих тоже всплыли в тут ночь в больнице. Однажды на тихом часе, как всегда до того как уснуть была борьба подушками, в которой волей неволей все принимали участие. Ну а как же не участвовать, когда тебя колошматят подушкой. Воспитательница, которая заходила несколько раз, успевала только застать аккуратно спускающиеся простыни откуда-то с потолка и множество перьев, которые еще долго летали по спальне детского сада. В один из таких приходов воспитателя со мной и случился небольшой казус. Я всем своим детским весом прыгнул на кровать, в момент полета успев принять горизонтальное положение, положить подушку в месте предполагаемого приземления головы и еще укрыться простыней. Кроватка не выдержала, подло переломилась пополам. Перед этим, правда, успев хрустнуть. Это был своего рода ее последний вздох. Ну а мне влетело.

     Следующим ярким эпизодом из моей жизни в детсаде, который отчетливо стоит перед глазами – был случай, когда я опустил кирпич на голову одному мальчику из своей группы. У нас в садике была такая металлическая горка-радуга, я залез на нее с половиной кирпича в руках и оттуда опустил этот кирпич ему на голову. Погода стояла отличная. Мальчик кричал, из детских глазиков текли слезы, а из головы сочилась кровь. Сергей, так звали этого пацана, всю утреннею прогулку не давал покоя девочкам. Он то и дело ударял их, таскал за косы и всячески мешал играть им в их девчачьи игры. Воспитатели делали ему замечания, которых хватало не более чем на 5 минут, а потом все повторялось снова. Я мирно ковырял лопаткой в песочнице, но раздражение во мне нарастало и нарастало пока не начало переливаться из резервуара «терпение» в резервуар «действие». Вот тогда-то я и взял кирпич для того, чтобы опустить ему на голову. Молча, без единого слова я привел свой приговор в исполнение. Конечно, воспитатели в восторг не пришли от моего радикального решения утихомирить Сергея, но это сработало. Мне снова влетело, не смотря на мой, с первого взгляда, благородный поступок.

     Имел ли место еще один эпизод или это был сон, я до сих пор не в силах понять. Не может же человек помнить детский сон всю жизнь? Дело обстояло так: вся группа играла на улице в преддверии обеденной трапезы и послеобеденного сна. Солнце заливало всю площадку ярким, теплым светом. Зеленый ковер из травы уже успел умыться росой. Небо цвета потертых джинсов не было разбавлено ватно-белыми облаками. Дети, в их числе и я, беззаботно играли в песочнице и радостно катались на качелях. Внезапно кто-то указал пальцем в небо и все тут же замерли. Там на высоте пятиэтажного здания медленно летел объект не похожий ни на самолет, ни на вертолет. Этот объект был похож на заднее сиденье автомобиля. В этом сиденье никто не сидел, и оно медленно двигалось по воздуху. Перепуганные воспитатели, ничего не понимая, как цыплят быстро загнали нас внутрь здания. Со второго этажа игровой комнаты мы всей группой провожали «летающее сиденье», стоя у подоконников. Было это на самом деле или приснилось в тот день в обеденном сне, я утверждать не могу.

                                                             ***           

- Сестра, можно ставить капельницу…

 - Уже иду…

 - 200 миллиграмм…   

     Тусклый свет, далекие голоса и эти яркие всполохи воспоминаний такого далекого, ванильного детства. В этот раз бесконечные лабиринты моего воспаленного от алкоголя мозга привели меня в ту часть библиотеки памяти, где я уже был учеником начальной школы.

                                                           ***

     Я сижу во дворе школы, в обшарпанном деревянном домике, который остался тут со времен, когда на этом месте был детсад. Вместе со мной в нем сидят еще несколько ребят, больше это жалкое сооружение в себя пустить не может. Мы собираем окурки, разбросанные на земле. Мальчик, который остался на второй год, учит нас как правильно их выбирать.

- Смотрите, что бы после фильтра как можно больше остатка было, – говорил он, крутя в руке бычок. – А вот видите, помада осталась на фильтре, значит, курила баба. Я после них не докуриваю.

     Мы сидели, свесив головы, словно подсолнухи на поле и только изредка кивали словам «учителя». Второгодник Юра был в этом деле профи. Он рассказал нам, как сначала научился собирать «бэчики», потом незаметно воровать сигареты из пачки у родителей.

 - Если брать одну или две сигареты из пачки, то вас вряд ли поймают, с учетом, конечно, что они не последние и что пачка не только-что распакована. Самое то, когда пачка наполнена примерно на половину, - делился с нами опытом Юра.

     Надрывно, не терпящий никаких отлагательств, затрезвонил школьный звонок. Через короткое время раздался еще один, такой же противный, но более долгий. Это означало одно: перемена исчерпала свой ограниченный 5 минутами лимит времени и пришла пора сорокаминутной отсидки урока, лишенной всякой радости. Пару ребят выскочили из домика, словно ужаленные земляной осой, и через мгновение исчезли за входными дверями школы, так и не успев пропустить через себя порцию табачного дыма. Юра прикурил понравившийся ему окурок. Он сделал две небольшие затяжки и, выпуская дым из носа, протянул мне руку с дымящейся сигаретой.

 - Бери, твоя очередь, - сказал он.

     Я взял то, что когда-то именовалось сигаретой и, не торопясь, зажал между губ. Дым тонкой веточкой протыкал мне глаза. Слезы пытались смыть эту едкую сволочь. Я сделал вдох, рот заполнился дымом, и тут же выдохнул.

 - Нет, не так. Ты должен проглотить дым и только потом выдохнуть, - потребовал от меня Юра. 

     Я снова набрал полный рот дыма. Попытался сделать глоток, но горло отказалось пропускать через себя горькую субстанцию табачного дыма. Вместо этого его раздирал сухой кашель. Мой «учитель», глядя на меня, зашелся смехом.

     Постучав в дверь класса, мы с виноватым видом вошли, извинившись за опоздание. Учительница строго посмотрела на нас и велела положить свои дневники ей на стол. После урока я прочитал, что она там написала: «Ваш сын курил на перемене. Жду Вас завтра». 

     Это была моя первая сигарета. Я учился в третьем классе и чувствовал себя таким взрослым, что рядом со своими сверстниками, которые не курили, я был на голову выше. 

     Это был не единственный эпизод из начальной школы, который мелькал слайдами перед глазами. Был и еще один, не столь важный на пути к моей взрослой жизни. Большая перемена – целых пятнадцать минут игр и криков. В комнате, где наш класс проводил перемену, если на улице была не погода, в воздухе густым туманом висела пыль. Как-то раз, в этой самой комнате нашему классу делали прививки. Медсестра, грузная пожилая женщина в очках с толстенными стеклами и железной коробкой-колесом, с нами не церемонилась. Наполнив шприц сывороткой, она пускала к потолку тонкую струйку мутной жидкости, а потом с остервенением вонзала иглу в податливую плоть детского плеча. Я рыдал, проклиная уколы, врачей и эту дурацкую школу.  Но это было тогда, а сейчас я носился по комнате весь растрепанный и с красными от жары щеками. Учительница готовилась к следующему уроку, входить к нам в этот кошмар у нее не было ни малейшего желания. Мы это прекрасно знали и поэтому вытворяли все, что нашим маленьким душонкам было угодно. Остановить нас могло разве что землетрясение. Ну, или звонок на урок.

     Он-то как раз и раздался, заглушая наши крики, наполнив комнату своим звоном. Толпа тут же бросилась к двери, ведущей в класс, словно огромная волна, сметая все на своем пути. Под удар стихии кроме всего прочего попал один из самых спокойных и хиленьких мальчиков в классе. Нет, волна не закрутила его в водовороте детских ног, она просто отбросила его в сторону как пустую пластиковую бутылку.  Урок уже начался, а Саши все еще не был в классе. Учительница заглянула в игровую комнату и увидела его лежащим там, где его оставила волна. Он лежал на боку, поджав под себя ноги и тихонько всхлипывал. Позже выяснилось, что стихия сломала ему ключицу. Родители Саши пытались найти виновника, но никто из ребят виноватым себя не считал и тогда козлом отпущения стал второгодник Юра. 

     «Господи, как же давно это было»,- подумал я. Мой жизненный путь только недавно с большим трудом отмерил пятый десяток. Я чувствовал себя как древний, забытый богом и стоящий одной ногой в могиле старик. Воспоминания - это самое ценное и дорогое, что осталось от моей жизни. Каждый раз, встречаясь со своими друзьями за кружкой холодного янтарного пива или за стаканом с напитком чего покрепче, разговор неминуемо нырял в прошлое. И чем глубже было это погружение, тем сильнее мы напивались, проклиная нынешнюю власть с ее погрязшим в коррупции демократизмом и чертовым финансовым кризисом. Все наши застольные разговоры всегда заканчивались одинаково. Это были ностальгические воспоминания, теплые и нежные как объятья матери, а с другой стороны непременно была тема политики. Она кидала свою черную, тяжелую тень на светлую сторону памяти. От таких мыслей маленькие капельки влаги выступили у меня на коже, я их не видел, но точно знал, что они там есть.

       Свет, который и так был тусклым, вдруг взял и исчез вовсе. Тьма. Она не была черной, она не имела цвета, а если и имела, то разглядеть его было невозможно. Несколько мгновений длилось затишье, а затем словно кто-то нажал кнопку «Play» на пульте от невидимого портативного плеера. Начался сеанс. Я удивился, но главным героем этого фильма был я.        

 

 

1.1

 

     Вот мои родители, еще такие молодые, сначала везут меня на машине, а потом, взяв за обе руки, ведут в спортивный туристический лагерь. В свободной руке папы спортивная сумка, а у мамы большой желтый пакет. Мне где-то лет 8, не больше. Меня отводят сначала в мою комнату, где оставляют вещи, а потом ведут знакомить с вожатой и группой.

     В группе, в которую меня отвели, было еще 15 человек. В количестве мальчики доминировали над девочками. Все дети были примерно одного возраста. Вожатой оказалась симпатичная молоденькая девушка, студентка второго курса одного из туристических ВУЗов нашего края. Отряду ее представили как Катерина Евгеньевна, после чего щеки девушки налились красным румянцем. Было видно, что Катю не часто называют по имени отчеству. Короткая стрижка белых волос хорошо сочеталась с аккуратными, правильными чертами лица этой девушки. Судя по всему, это была ее первая практика, а мы были ее первой туристической группой. Родители пожелали мне не скучать, расцеловали и пошли обратно к машине. За деревьями послышался шум заведенного двигателя, который спустя несколько секунд растворился в детских голосах.

      На дворе стояла середина лета. Солнце, которое утром появлялось из-за гор, сначала легонько касалась росы, как бы щекоча ее, потом поднималось выше и капельки прохладной свежести испарялись с зеленой травы. Жизнь в лагере подчинялась определенному распорядку, впрочем, как и во всех лагерях подобного типа. 

     Утром после подъема и построения вся смена лагеря делала массовую зарядку. Дальше неизбежным было умывание и чистка зубов. Холодная вода помогала окончательно проснуться всем без исключения. Перед завтраком было немного свободного времени, которым можно было распоряжаться, как вздумается. Я видел себя играющего в пин-понг. Партнером в игре был подвижный и общительный мальчик, мой ровесник. В этой теннисной партии на кону были щелбаны, число которых, почему-то, ровнялось 5 штукам. Игра продолжалась до тех пор, пока вожатая не позвала всех в столовую. По первым ноткам ее голоса ракетки мгновенно упали на стол и шарик, висевший в воздухе и ожидающий удара, сначала обиженно стукнулся об стол, а потом, сделав еще несколько прыжков, замер на земле. Все летели на завтрак. Столовая большая и просторная, впитавшая в себя все возможные запахи кухни, встречала смену накрытыми столами и белыми скатертями.


- Что б вы все наелись, - с такими словами в дверях появляется начальник лагеря Сан Саныч.

В ответ столовая взрывается одновременно растянутым:

 – СПА-СИ-БО!!!

     Завтрак состоял из омлета с долькой жареной колбасы, нескольких кусочков свежего еще теплого хлеба, творожной запеканки политой сверху сгущенным молоком и чая. Как только дети начали трапезу, столовая в одно мгновение оказалась в водовороте звонких голосов, перемешанных со скрежетом вилок о тарелки и шуршанием ног. После завтрака было еще немного свободного времени. Сан Саныч, пожилой человек с редкими седыми волосами на голове, доброй улыбкой и подтянутым телом, в мегафон объявил построение на площади лагеря. После того как все собрались, он рассказал кому на какой маршрут идти. 

    Нашему отряду предстоял поход на одну из гор, окружающих лагерь. Протяженность маршрута была небольшая. После построения прошло около 15 минут, а весь лагерь уже вышел на свои маршруты. Наш отряд в колонну по два шагал вслед за вожатой. Замыкал колонну студент, который учился в том же учебном заведении, что и наша вожатая, но только в другой группе. Звали этого паренька Сергей. Асфальтовая дорожка от корпуса за лагерем переходила сначала в дорожку, посыпанную гравием, а потом сужалась и становилась обычной лесной тропой. На узкой тропинке двоим, даже маленьким людям, идти было тесно. Отряд перестроился в колонну по одному и сразу же стал длинней в два раза.

     В лесу еще царила прохлада. Роса висела на сочных зеленых листьях деревьев и на траве под ногами. Одежда и обувь, что касались веток и травы, впитали в себя эту утреннюю влагу и стали мокрыми, но это особо никого не волновало.

     Через час после выхода из лагеря группа поднялась на невысокую горку. Тут на поляне под кроной огромного дуба отряд бросил вещи и разбил подобие бивуака. Катерина Евгеньевна каждому ребенку дала задание и дети, словно при разбитии пирамиды в бильярде, тут же рассыпались по поляне. Мне и еще нескольким мальчикам дали задание насобирать дров. Сушняка вокруг хватало, и за короткое время образовалась довольно приличная куча. Пока Катя возилась с девочками, объясняя  им какие-то премудрости, помощник вожатой Сергей собрал вокруг себя мальчиков. Он показывал, как надо разжигать костер с одной спички.

- Сначала берем сухую траву и кладем на место будущего костра, - говорит Сергей. -Потом на эту траву кладем опять же сухие и самые тоненькие веточки. Вот так,- он наглядно показывает, - и поджигаем.

     Сергей вынимает из кармана штанов коробок спичек, открывает его, достает спичку. Потом чиркает о коробок. Сначала появляется маленькое облачко дыма, а вслед за ним вспыхивает пламя. Он подносит спичку к будущему костру. Трава от прикосновения спички вспыхивает как порох. Дым белый и густой стремиться в небо, пламя пожирает сначала траву, а потом жадно накидывается на ветки. В момент, когда огонь начинает свою дьявольскую пляску на хрупких веточках, Сергей подкидывает ему в жерло более крупную жертву. Пламя становится все больше и вот уже появляются первые угольки.

- Запомнили дети? Именно так и надо разводить костер. Никакой бумаги, зажигалки или, не дай бог, бензина. Главное: сухая трава и спички. Запомните, кто знает, когда пригодится, - говорит Сергей и возвращает коробок обратно в карман.    

    Дети по очереди подкладывали ветки в костер. Пламя тут же накидывалось на очередную жертву, облизывая ее до тех пор, пока та не превращалась в пепел. Катя увлеченно рассказывает девочкам о цветах, которые растут в лесу. И походу рассказа учит плести венок из одуванчиков. Катин помощник несет из лесу пару рогатин. По их виду сразу понятно, что они использовались уже не раз. Сергей забивает их в землю и вещает над костром котелок.
- Ну вот, сейчас начнем обед готовить, - говорит помощник вожатой. Потом достает из рюкзака ложку и веревкой приматывает к ней палку.
- Знаете, зачем это? - спрашивает он у окружающих его ребят.
Поляна взрывается детскими голосами.
- Нет, - кричит кто-то.
- Не знаю, - кричит другой.
- Ну же, думайте, - говорит Сергей, - думайте. Дети снова начинают кричать, бросаясь версиями.
- Ладно, подождите и все сами увидите, - говоря это, Сергей завязывает последний узел на своей нехитрой конструкции. В котелок, в котором уже варится гречка, вожатая кидает тушенку. И уже через секунду, Сергей, хитро улыбаясь, перемешивает ее свой модернизированной  ложкой.
- Ну, теперь поняли? - спрашивает он улыбаясь. Но увидев растерянные глаза детей, тут же добавляет.
- Это что бы руку не обжечь.

Детишки принимают его объяснения с улыбками и смехом.

     Расположившись полукругом возле затухающего костра, ребята вкушают походное варево. Я смотрю на себя со стороны и вижу, как горят мои глаза. Нет, это не отблески последних язычков пламени отражаются в них, это горит сама жизнь с ее неподдельным интересом ко всему происходящему. 


- Так, кто поел, поставьте тарелки перед собой, - говорит Катя, а кто нет, то доедайте, не спешите. Я хотела рассказать вам одну историю, которая случилась в этом самом месте давным-давно. Вы, наверное, все видели, откуда мы брали воду для приготовления еды. Так вот, считается, что вода в этом ручейке волшебная. Здесь на поляне, где мы сейчас сидим, раньше тоже был лес. Среди обычных деревьев, которые тут росли, в глаза бросались два дуба великана. Они стояли рядом друг с другом, и в их ветвях была построена хижина. Хозяевами такого странного жилья были старик и старуха. Откуда они здесь взялись, никто не знал, говорили только, что они были тут всегда. Время шло, года сменяли года, а старики эти оставались все теми же стариками, ни старше, ни моложе. Секрет их был прост, они пили воду вот из этого ручья. Но вода в нем не всегда молодила их, а только одну ночь в году. Это было тогда, когда на смену зиме приходила весна. Только в эту ночь вода становилась волшебной. Старики пробовали набирать ее про запас, но волшебные свойства воды кончались ровно тогда, когда всходило солнце. Так они жили очень долгие годы, пока однажды старик не услышал плачь младенца. Он лежал как раз в том месте, где они со старухой черпали воду. Он отнес малыша в хижину, а сам бросился на поиски старухи. Но сколько он не бегал, не кричал ее, она так и не нашлась. Когда старик вернулся домой и увидел младенца, он, наконец, сообразил что к чему. Того, что случилось воротить нельзя и он собрал свои скромные пожитки, взял дитя и покинул эти места. - Катя вздыхает и прерывает свой монолог.
     Ребятишки молча переваривают услышанное и одновременно только что съеденное.
- Я думаю, вы догадались, кто был тот младенец?  - спрашивает ребят Сергей.
- Бабка,
- Старуха.
- Его жена, - перебивая друг друга кричат дети.
- Правильно, умнички вы мои, - говорит Катя.

Сергей подходит к Катерине Евгеньевне и говорит ей на ушко:
- Это действительно было?
- Да, а тот младенец, что был у ручья -  это я.
От удивления у Сергея отвисла челюсть, а глаза сделались круглыми как пятирублевая монета.
- Это как же? - только и смог промычать он.
- Расслабься, я это все придумала. Только что, - шепчет ему Катя и улыбается что есть сил.
- Ах, ты ж..., - не скрывая удивления вопит Сергей.

     Последнее, что я видел, это то, как отряд шагал уже по знакомой тропе обратно в свой лагерь. Потом вспышка света возвращает меня обратно туда, откуда мгновением раньше меня украла тьма.

 

2

 

     Острая боль пронзила тело. Из моего рта вырвалось жалкое подобие стона, который тут же растворился в чистом воздухе реанимации. Один глаз приоткрылся всего на долю секунды, и я увидел расплывчатый силуэт человека в белом халате. «Доктор», - мелькнула мыслью в голове эта догадка и отозвалась приступом боли. Я решил пока не повторять трюк с открыванием глаз, хотя бы это я мог контролировать.  А вот поток мыслей и воспоминаний, обуздать было мне не под силу.

     Я еще подумал: «Почему из глубин моей памяти наружу рвутся именно эти моменты моей жизни? Почему не другие? Неужели эти самые главные и что-то значащие?  Почему я вспомнил садик и этого мальчика, которому наголову опустил кирпич? И что это было, когда я провалился во тьму? На сон это не похоже, но что тогда? Что за странный сеанс в кинотеатре, где я единственный зритель и актер?».  

     Поток этих мыслей перебил еще более мощный поток воспоминаний, который как волна нахлынул и унес меня на своем гребне во времена, когда я еще был мальчиком.

                                     ***            

     Пещерные коридоры мой памяти, бездонные и запутанные, привели меня туда, где я играю в футбол. Признаться честно, мне эта игра никогда не нравилась: ни тогда в детстве, ни в особенности сейчас. Но тогда были летние каникулы и вечерами мы с друзьями только и занимались тем, что гоняли мяч по поляне с вытоптанной травой. Я бегать не очень-то любил. Быстро выдыхался, и почти всегда что-то кололо в боку. На воротах стоять тоже было не прикольно, а кому будет прикольно, когда в тебя лупят мячом со всей дури. Но именно на воротах я чаще всего и стоял. Ворота у нас были деревянные, спроектированные и сбитые гвоздями своими же собственными руками. До этого роль ворот выполняли стопки кирпичей, принесенные с ближайшей стройки.

     Наше футбольное поле располагалось на месте бывших парников, которые канули в лету сразу же за развалом Советского Союза. Я даже застал те времена (старшие мальчишки брали меня с собой), когда мы откручивали оттуда какие-то гаечки и болтики. Я не понимал, где они мне могут пригодиться, но настойчиво крутил отверткой все, что мне только попадалось на глаза. Было жутко интересно лазить по развалинам и курочить разбитые электрические щиты. Сейчас же на месте когда-то нашего родного, зеленого футбольного поля раскинулся совершенно чужой микрорайон из железобетона. Тем летом, которое всплыло в памяти, мы как обычно гоняли дерматиновый футбольный мяч, поделившись на две команды.        

     Как раз к нам на полянку пришли "колхозники". Так мы называли группу ребят, которые были старше нас. Вели они себя и выглядели не иначе как колхозники. Они частенько приходили к нам посоревноваться, если конечно их набиралось достаточное количество для игры. Мы от них были не в восторге, но в качестве соперников они были весьма даже ничего. Особенно хорошо играл у них такой длинный и сутулый парень, по мячу он лупил будь здоров и по ногам между прочим тоже. "Колхозники" играли босиком, видимо жалели свою единственную пару обуви. Помню, как они негодовали, когда кто-нибудь в нашей команде играл в бутсах. Еще одним колоритным персонажем был карлик Андрюша. Пареньку было уже под 18 лет, а рост его не превышал и полутора метров. Издалека он выглядел как ученик начальных классов, но вблизи в глаза сразу бросались грубые черты его лица, которое было покрыто какими-то шрамами и еще эти желтые зубы. Неотъемлемой чертой этого "колхозника" была вечно дымящаяся сигарета во рту. Мы еще тогда пугали друг друга тем, что если будешь курить, то будешь таким как Андрюша, взрослым коротышкой. Но за то перспектива попасть в ряды доблестной армии и исполнить там свой гражданский долг была крайне мала.

     Еще эту славную команду несуразных личностей дополняли болельщики, по крайней мере, один был всегда. Обычный такой парень, выделялся он разве что только золотым зубом. Он у команды "колхозников" был вроде талисмана, а так же тренером, судьей и человеком, который наливал пиво и прикуривал сигареты. Игра обычно длилась до 5 голов, но бывало, что сила из игроков соперников выходила раньше условленного счета и они уходили восвояси. Но только не тогда, когда вели в счете, обычно наоборот, когда влетали всухую. Каждый мой вечер проходил на этом поле. Домой я возвращался тогда, когда было уже темно, в это время на поле хозяевами были полчища голодных комаров и не менее голодных мошек. От их укусов ноги горели и чесались как проклятые.

     Футбол занимал вечерние часы моей тогдашней жизни, а утро и день были во власти шалаша на дереве и купания в речке.

     Шалаш мы строили с друзьями еще в то время, когда о летних каникулах оставалось разве что только мечтать, они казались такими же далекими как мое совершеннолетие. Гвозди, доски и все остальное необходимое для строительства нашего укромного уголка мы тащили с ближайших строек. Было время, когда они все стояли открытыми, без решеток и сторожей. Стройки были лучшим местом для игры в прятки и догонялки.
Шалашом мы называли хижину, которую построили между двумя деревьями. Это сооружение имело два этажа. Первый скорее был подпоркой для второго, а так же там хранился кое-какой строительный мусор. Стен этот как бы этаж не имел, разве что только одну и той был соседский забор.

     Входом на второй этаж был люк, похожий на тот, через который вылезают на чердак в многоквартирных домах. Правда, замка там не было, да он там и не к чему. Второй этаж нашего шалаша был просто шикарным и даже роскошным. Две из четырех стен имели застекленные рамы. Их мы принесли от одного из соседей. Тот их то ли выкинул, то ли убрал в надежде на то, что они еще послужат ему в будущем. А пока они служили нам стенами. Хочу заметить, что со своими обязанностями они справлялись очень даже неплохо. Две другие стены были из досок обитыми фанерой. Одну из этих стен украшали  вырезанные из газет и журналов фотографии обнаженных особ женского пола. Такого рода картинок там было больше десятка. Остальные картинки и журналы данной тематики у нас хранились в специальном ящичке. Они лежали на самом  дне, а сверху их прикрывали автомобильные журналы. Крышей у шалаша было несколько кусков металлопрофиля, который крепился гвоздями в доски. В то время железная крыша была роскошью, даже такая маленькая как наша. Пол нашего пристанища плотно застилали доски, а на них лежали несколько матрацев. По объему в комнату вмещалось около 5 человек. Для нас детей это были целые хоромы. Не одно лето я провел вместе с друзьями в домике на дереве.


     Шалаш был нашим тайным убежищем, в котором мы делали втихаря те вещи, которые взрослые делали в открытую. Пили пиво, например, или курили сигареты, часто одну на троих, а когда не было сигарет, я крутил себе самокрутки из газеты, наполняя ее сухими листьями. До сих пор ни чем более противным не приходилось затягиваться. Не знаю как другие, но бывало, я приходил туда с целью самоудовлетворения, стена с картинками мне в этом помогала. А позже, когда я пересек черту совершеннолетия, я там занимался сексом с одной из своих подружек. В этом же убежище от взрослых мы играли в карты. Естественно с картинками, на которых были обнаженные бабы. Из динамиков магнитофона «Sharp», который работал от батареек, звучали матерные композиции «Красной плесени», «Сектора газа» и нецензурные частушки неизвестного исполнителя. Единственная книга, которую я читал летом, и которая не входила в список книг для чтения на каникулах, была "Эммануэль". Более всего из прочитанного в ней в душу запал описанный секс в салоне самолета.
 

     Рядом с шалашом в углях от костра мы запекали картошку. Иногда на костре плавили свинец и заливали его в причудливые формы, сделанные тут же в земле.
     Как-то раз, играя на одной из строек, мне на глаза попалась веревка, толщиной она была немногим меньше чем канат, который свисал с потолка в спортзале нашей школы. А когда я, наигравшись, уходил домой, то прихватил ее с собой. Позже она была натянута между двух деревьев - толстенным старым дубом и расположенным от него метрах в пятнадцати кленом. Веревки в аккурат хватило туда и обратно. Они висели параллельно друг другу, одна выше другой. Переправа эта находилась на почтительном расстоянии от земли, если бы кто-то сорвался с нее, то это бы грозило перелом конечности или еще чем похуже. Первые шаги по веревочной переправе давались нелегко, все тело трясло от напряжения, руки нервно сжимали веревку, но уже через пару дней мы по ней носились, как говорится сломя голову.
С верхушки Дуба открывался вид на ближайшие огороды соседей. Сразу было видно, кто горбатится не покладая рук, а кто халявит. На одних участках из земли торчали кусты картофеля с прополотыми грядками, а на других огородах не было ничего кроме густой травы высотой с человеческий рост. Так же сквозь зеленую крону дерева открывалась панорама на поляну с вечными стройками, за которой чуть дальше через лесок текла река. С дерева она была не видна, но именно на ее берегах проходили многие мои летние деньки. 

     Как-то раз, обозревая окрестности с прочной дубовой ветки, мне в поле зрения попал летний душ одних из соседей. Как раз в гости к этим старикам приехали внучки возрастом немногим старше меня. Две стройненькие, красивенькие сестры не оставили меня равнодушным. И хотя расстояние между крышей и стенками душа было небольшое, надежда увидеть обнаженное женское тело меня не покидало. Пару раз мне улыбалась удача застать их, когда они моются, но увидеть что-то кроме головы случай не выдался. Как я только не тянул шею, что бы заглянуть через перегородку, но летний душ оказался неприступным для чужих глаз. А однажды я себя выдал, и все последующие визиты в душ проходили под покровом полотенца, которое скрывало то место, где можно было увидеть голову и в мыслях дорисовать все остальное. Разочарование мое не знало границ и пределов.

     Очередная картинка сменилась в моей голове, и на поверхность памяти всплыл эпизод того как мы с одноклассниками отдыхаем на речке. Все те же летние каникулы, на улице жара такая, что и в воде не ощущается прохлады. Мы компанией расположились в тени деревьев. У нас ящик пива, рыба и для полной гармонии разве что не хватает нескольких девчушек. Кто не ест рыбу и у кого руки не в жиру, режутся в карты. То ли в «штуку», то ли в «секу». Я сижу на бревне и потягиваю горьковатый напиток из горлышка стеклянной бутылки, которую собственноручно открыл зажигалкой. Голову потихоньку начинает заволакивать туман, я ощущаю легкость и безмятежность. Выпив третью или четвертую бутылку, я решаю показать собравшимся как я умею делать сальто назад. Правда, на суше я ни разу не пробовал, а вот в воду этот трюк у меня получался отлично. Я встал на пригорок, приготовился, прыгнул  и ... почувствовал, как вес тела оказался на макушке головы. Услышал клацанье зубов и хруст позвоночника, а потом все тело рухнуло на песок. В тот момент мне подумалось, что ходить я больше не буду, а если и буду, то только под себя. Но полежав несколько минут без движения, я очухался, окунулся в речку, где смыл с себя прилипший песок и продолжил пить пиво.

     Очередная смена кадра уносит меня в тоже лето, но на другое место реки, которая течет по окраине города. Я и мой закадычный друг Санек пьем портвейн и прыгаем с обрыва головка в мутную, вяло текущую воду. Кроме нас на берегу нет ни души, тишину нарушали только шум листвы на деревьях, да что-то щебечущие птицы. Когда портвейна номер 17 в бутылке оставалось на донышке, а шоколадка "Аленка" была съедена на треть, мы решили еще разок нырнуть и потом все это прикончить. Сашка прыгнул первым, я сразу же после того как только он выплыл. Сначала мои руки касаются поверхности воды, пронзают ее мягкость, вслед за руками в воду входит голова и через мгновение натыкается на камень. Искры из глаз осветили речное дно на десятки метров вперед, по крайней мере, на тот момент мне так показалось. Всплыл я на поверхность с поцарапанным лбом и разбитым носом.
     Снова не перестаю задаваться вопросами, почему именно эти воспоминая? Почему не другие, те, где я мирно играю в "лова", или например, прыгаю с «тарзанки»? Хотя с «тарзанкой» тоже не лучшие воспоминания. Зачастую эти прыжки заканчивались болезненными ударами об воду. Так как я обычно падал или на пузо, или на спину. Но почему-то в тот раз память напомнила мне именно об этих курьезах, которые имелись в моей биографии и о которых я уже забыл давным-давно.

     А один раз мы все так же толпой бухали на речке в тени вечно ноющей ивы. Помимо нашей шумной компании здесь было еще много людей. В основном, конечно, школьники и их младшие братья. Фарватер реки после того как пару лет назад из нее брали гравий немного изменился. Там где раньше было по колено, сейчас стало так, что не всякий сможет достать до дна. Пришла очередная группа ребят, видать первый раз в этом году купаются на этом месте. В полной уверенности, что тут лягушатник, младший из них с разбегу рассекает воду ногами и ныряет. Проплыв пару метров и не нащупав дна, ребенок ударился в панику. Начинает отчаянно бултыхать руками, бить ими о воду и кричать сквозь слезы. Ребята, что пришли с ним, воспринимают его отчаянные попытки спастись как шутку и продолжают заниматься своими делами. Я видя как ребенок тонет, говорю:
- А он и правда тонет.
- Да не, шутит поганец, - отзывается Сашка.
- Да не хрена, он сейчас захлебнется, - говорит Илья.
- Эй! Пацаны, ваш малой сейчас утонет, че вы стоите, давайте спасайте, - это уже я окликнул кучку ребят, недавно пришедших.
Сашка бросает недопитую бутылку пива, резко вскакивает на ноги и бежит на помощь мальчику, который уже из последних сил пытается держаться на плаву.
- Помогите ему, чего расселись, - командую я и сам встаю и направляюсь к кромке воды. Сашка в это время уже подплыл к мальчишке и пытается его спасти. Мальчик в испуге цепляется за него и, пытаясь подняться над водой, топит Сашку. Между ними развернулась настоящая борьба. Я как статуя замер, наблюдая за сражением в брызгах до этого спокойной реки двух людей, в котором каждый борется за сохранение жизни. Голова то одного, то другого появлялась над водой и исчезала вновь. На помощь Сашке и мальчугану бросилась толпа неравнодушных отдыхающих и вскоре обоих вытащили на берег. Я сделал глоток пива из горлышка бутылки и обратился к другу:
- Че сам не мог вытащить пацана?
- Он меня чуть не утопил, - тяжело дыша, ответил он.
- На, утоли жажду, - сказал я, протягивая другу бутылку.
- Я сейчас был близок, чтобы утолить ее раз и навсегда, - сказал Сашка как-то особенно грустно.

                                                             ***

     Свет снова уступил место тьме. Я не знал, что от нее ждать на этот раз и честно признаться, что бы там ни было, я не был готов ни к чему. Даже если это опять будет фильм, тот странный  фильма про меня, то у меня нет ни попкорна, ни кока-колы, ни тем более удобной подушки. И все же это был фильм. Для просмотра которого не требовались ни тридэшные очки, ни какой другой хрени.

 

2.1

     Холодный бледно-желтый круг луны завис над стрелой башенного крана. Солнце спряталось за неровную черту горизонта. На город, что утопает в знойном мареве, медленно и неотвратимо надвигалась полная прохлады и свежести чернота. Ночь таила в себе спокойствие и обещала в скором времени окропить все, что ей подвластно слезами росы. После закатное время - это время когда мир на несколько часов становится плоским. Тени прячутся вместе с солнцем и появятся вновь лишь тогда, когда полная луна в звездном небе возьмет рычаги правления в свои руки.
Я часто наблюдал такую картину из окна родительского дома, сидя на подоконнике и болтая босыми ногами. Но сейчас я был не я. То есть, я видел себя со стороны и делал то, чего в моих воспоминаниях не было.


     После того как на город и наш дом было накинуто черное одеяло ночи, папа включил фильмоскоп. Заправил пленку и принялся крутить мне мультики, читая медленно и с выражением то, что проектировалось на стене. Он сидел на полу, я у папы на коленях. Рядом с нами в коробке лежала целая куча не просмотренных пленок...
     Потом смена кадра. Секунду в глазах стоит темнота и вот новый эпизод неизвестной мне жизни. Я вижу себя входящего в класс вместе со звонком на урок. Я помню этот кабинет. Это кабинет нашей классной руководительницы. Расположен он на третьем этаже в углу здания школы. Табличка, которая закреплена на двери, говорит, что это кабинет географии и его номер 12. Я вхожу, сажусь за первую парту рядом со своим лучшим другом. Я узнаю всех одноклассников. Это мой 7"г" класс. Только я одет получше и руку тяну для ответа практически на каждый вопрос. Выхожу отвечать к доске и что-то показываю указкой на карте мира. Урок заканчивается, я получаю в дневник пятерку. Хм... удивительно! Это уже третья за один день, еще по математике и русскому языку. Этого со мной за все обучение в школе не было. Чтобы у меня три пятерки в один день? Максимум две и те по физ-ре и музыке.

     На перемену со всех дверей школы в коридоры выкатываются ученики всех параллелей. За секунду пыль поднялась такая, что дышать стало тяжело. Один из мальчишек в запале какой-то незатейливой игры сбил с ног мою одноклассницу. Она упала, сильно ударившись об паркет и разревелась. Мальчишка, который с ней столкнулся, как ни в чем не бывало встал с пола и помчался дальше. Я вместо того, чтобы посмеяться над этой ревущей девчонкой помог ей подняться и побежал догонять ее обидчика. Им оказался второгодник из параллельного класса. Извиняться за содеянное он, естественно, отказался, а после уроков пообещал меня проучить.
Отзвенел последний звонок. Я неторопливо иду в гардероб за своей легкой демисезонной курткой. Получив ее, я бреду на автобусную остановку. За углом школы меня с сигаретой во рту встречает обидчик моей одноклассницы и вместе с ним еще трое друзей.
- Привет, поговорим? - начинает он.
- Поговорим о чем? - ненавязчиво интересуюсь я.
- Как о чем? О твоем поведении и о том, как ты к старшим относишься, - сказал он и щелчком пальцев метнул окурок в сторону. Остаток пережеванного им дыма он выпустил мне в лицо и рассмеялся, оголив в оскале желтые зубы.
- Отвали от меня, придурок, - сказал я. Повернулся к нему спиной и пошел прочь.
- Куда это ты? Я еще не закончил, - он положил мне на плечо руку и рывком повернул к себе. Другая рука, сжатая в кулак, уже летела мне в лицо. Я успел наклониться, удар по касательной прочесал макушку головы, при этом не оказав никакого разрушительного действия. Мой контрудар был более точным и пришелся в живот противнику, от чего того сложило пополам. Его друзья, до того мирно стоявшие и курившие, вдруг разом бросили свою вредную привычку себе под ноги и направились в мою сторону.
- Вали его, - сказал один из них.

     На меня посыпались удары трех почему-то озлобленных пацанов, они были сильные и иногда точные. Часть того, что прилетало, я отбивал или уворачивался. Потом меня свалили с ног и били уже лежавшего на асфальте. Наблюдая за этой картиной со стороны, я подумал: благие намерения не остаются незамеченными. Хорошо что я видел все это только со стороны и не испытал на собственной шкуре.
     Очередное затемнение и смена кадра нарисовала меня идущим по тропинке вдоль реки. Я сразу вспомнил это место, в своей реальной жизни я любил эти места. На улице середина дня, судя по всему лето, но я одет в джинсы, рубашку, а за спиной какой-то нелепого вида рюкзачок, а ноги запакованы в кроссовки. Себе под нос я насвистываю какую-то незамысловатую мелодию. Впереди меня на полянке под кроной раскидистого дуба на покрывале расположились и играют в карты две симпатичные девушки. В изящных руках обоих по сигарете, время от времени они попеременно подносят их ко рту, прищуриваясь, вдыхают и тут же выпускают струйку дыма, запрокинув голову вверх. Их чада плещутся в реке, сидя у самого берега. Они кидают друг другу надувной шарик, при этом что-то кричат и смеются.

     После очередного недолгого пребывания шарика в невесомости он ударяется одной из девочек в голову и отлетает туда, где глубоко. Ничего не подозревающее дитя тут же встает на ноги и бежит за ним, но, не успев преодолеть и метра, тут же уходит под воду. Второй ребенок продолжает точно так же, как и до случившегося, что-то напевать себе под нос и хлопать ладошками по воде. Мамаши все  так же внимательно пялятся в карты. Голова девочки показалась над водой, она в отчаянии бьет ручками об воду, пытается нащупать ножками предательское дно и снова уходит под воду. Эта дьявольская пытка повторяется снова и снова. Мамы снова и снова подкидывают и отбиваются, берут карты с колоды и курят. Мой испуганный взгляд мечется между ними и тонущим ребенком. Голова снова показалась над поверхностью воды и сразу же скрылась под ней. Ребенок раскрытым ртом начал делать очередной глоток такого вкусного и жизненно необходимого воздуха, но зачерпнул в него воды. Рюкзак с моих плеч летит вниз, от соприкосновения с камнями, которыми усыпан берег, в нем разбивается что-то стеклянное. Время, которое мгновение назад было таким безмятежным, ленивым, растянутое как жевательная резинка, сейчас словно спринтер рвануло с низкого старта и понеслось прочь со скоростью звука. Один, второй, третий шаг и я ныряю в реку. Вода охотно меня принимает в свои нежные объятия, обволакивая, делает мокрой одежду. Ребенок уже бросил свои бесполезные попытки борьбы за жизнь и сейчас мирно лежал на дне, обхватив колени руками. Оказавшись под водой и открыв глаза, я сначала ничего не увидел. Покрутился по сторонам и вынырнул за новой порцией кислорода. Снова нырнул. В мутной воде глаза практически ничего не видели. Прощупывая руками дно, среди грязных, старых листьев, ила и камней лежала она. Взяв ребенка под руки, я одним толчком обоих ног воспарил над водой. На берегу с белыми как у статуи лицами стояли мамы. Не в силах проронить ни слова они просто застыли на месте. Я положил девочку на покрывало и принялся делать искусственное дыхание. Эффект был достигнут сразу, она начала кашлять, изо рта потекла вода. Я перевернул ее на живот...
     Вспышка света и увлекательный мир кино про меня, «спасателя Малибу», тонет в пучине воспоминаний прожитых мною дней. 

 

3


     При каких обстоятельствах познакомился я с этой девушкой, память уже стерла, но это точно было на море. Я тогда еще даже не был студентом. Помнится мне, как мы ночью сидели на пирсе и смотрели, как огни города купаются в ночной прохладе. Диск полной луны висел над головами, а по воде от нее  бежала дорожка света к горизонту. Эта идиллия сопровождалась декларированием друг другу стихов собственного сочинения. Тут же под убаюкивающий шум волн мы целовались. Это были мои первые, робкие поцелуи в губы. Тот морской роман вопреки моим самым оптимистичным ожиданиям так и не закончился первым для меня сексом.

     Лето кончилось, но не наш роман. По воле этой все знающей и везде сующей свой нос судьбы мы оказались из одного города. Вскоре наши встречи стали регулярными и сводились к одному. Выпить пива или чего покрепче, или покурить травы. Надежда перепить Наташу и завалить в кусты отпала после нескольких неудачных попыток, после которых ей приходилось нести меня домой на себе.
Трава, которой Наташа охотно делилась со мной, действовала всегда неоднозначно и оказывала разные эффекты. Бывало, что употребление ее проходило мирно, не оказав никаких глюков, но бывало и наоборот.

     Однажды, после пары  хороших паровозов, мне привиделось, что у меня пропали ноги ниже колен, они просто взяли и ушли в асфальт. На мои крики равнодушные прохожие не обращали никакого внимания. Я изо всех сил пытался вытянуть ноги из асфальтового болота, бился в отчаянии, но все мои попытки были тщетны. Ужас состоял в том, что я спешил на автобус, который стоял на остановке и дразнил меня открытыми дверями. Я бился, ногтями царапал асфальт, слезы градом струились из красных глаз пока вопрос «Ну, как ты?» не вывел меня из этого шокового, травмирующего мои психику состояния.
     Другой приход был не менее интересный. Я вдруг начал видеть сквозь стены. Стою в туалете, смотрю в зеркало, вижу свое уставшее отражение, как вдруг оно исчезает и передо мной зал кафешки. Люди сидят за столиками, пьют, едят, курят. Я им машу, но они меня не видят, потом комната начинает преображаться, ее всю ломает, она превращается в шар. Со стен начинает сыпаться штукатурка, лампы освещения взрываются, осыпая меня осколками горячего стекла. Вот это я тогда натерпелся страха.
     Время шло, наша дружба крепчала. Частые сейшены с огромным количеством бухла и людей нередко заканчивались фееричным представлением хозяйки квартиры. Наташа запиралась в ванной и резала себе руки. Наверное, она хотела порезать вены, но ее состояние не позволяло это сделать. А может в этот момент остаток здравого смысла прорывался сквозь залитый водкой рассудок. Как бы то ни было, все те, кто присутствовал на этом шоу, сразу трезвели. Пострадавшей оказывали первую помощь и на всякий случай связывали веревкой. После чего продолжали застолье, оборвавшееся столь эпичным инцидентом.
     В другой раз, тоже после хорошей дозы спиртного, моя подруга вонзила себе в бровь вилку. Попытка открыть бутылку вина чуть не стоила ей глаза. Кровь текла по щеке, а она радостно продолжала пытать бутылку вилкой. После обработки раны мы опять ее связали и уложили спать. За стенкой еще долго раздавались крики проклятий и отборного мата. В магнитофоне звучали песни группы "Король и шут", но даже они были не в состоянии переорать Наташу, которая выдавала свой сольный концерт.

     Как это все терпели соседи не понятно, ведь такие мероприятия проходили с завидной регулярностью. Одно красочное шоу сменялось другим, зрители приходили и уходили, и только главная героиня, актриса, оставалась неизменной в своем пьяном угаре. Что же до меня, то наши отношения из поцелуев резко перешли в стадию бурного секса. Хотя в итоге девственности я лишился с другой девушкой, но об этом инциденте память не захотела мне напоминать, продолжая показывать слайды моих взаимосвязей с Наташкой.      Одна картинка сменяла другую с неимоверной скоростью. Как руки шулера тасуют колоду карт, так эти события возникали в моей голове. Несмотря на скорость, я успевал пережить каждый эпизод заново.
Коридор квартиры, весь народ на кухне, из-за двери доносится звон стаканов вперемешку со словами песни «… мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть…», бурные споры и смех. Я прижат спиной к стене, наши губы сплетены, а ее рука жадно теребит мой член. Забавно. Как же эта стерва любила дразнить меня.
     Память - эта злая машина по вычленению из головы моментов из прожитой жизни, она просто не могла обойти стороной те майские праздники на лоне природы, вблизи чахнувших деревень. Толпа собралась человек десять. Пили исключительно самогонку, как раз из тех соседних деревень. Чертовски крепкая штука. Запас этого, на тот момент, божественного напитка то и дело заканчивался. И тогда двое, запрыгивали на старый мотоцикл "Иж" и, виляя из стороны в сторону, удалялись через поле в деревню за новым бутылём. Каждый раз, когда им надо было ехать за новой дозой, хозяин мотоцикла  пытался завести его с лапки, но безуспешно. На помощь товарищу приходил второй наездник этого железного коня и они на пару долго толкали этот адский пепелац, пока тот, наконец, не начинал противно тарахтеть, выбрасывая в воздух выхлопные газы. Позже, когда стемнело, на этом самом мотоцикле моя подруга делала мне первый в жизни минет и похоже, что в ее тоже. Потом опять была самогонка, которая не кончалась до утра. Я ее почему-то закусывал живыми гусеницами, и после нее меня перло еще сутки.

     Все это происходило на первых порах моей студенческой жизни. Я был тогда еще несмышленым парнишкой, меня мало что волновало и заботило. Я радовался жизни настолько, насколько мне позволяла моя фантазия.

 

 

3.1

 

     Поток моих мыслей прервал очередной ролик про меня. Про меня другого. Всего такого хорошего и безгрешного.
     Мне примерно лет 15. Я молод, красив и абсолютно свободен. Неспешно кручу педали блестящего во всех отношениях велосипеда. Городской парк, по дорожкам которого я наматываю круги, утопает в цветах поздней весны. Молодые мамы гуляют со своими малышами по зеленым газонам. Детвора, что постарше, заняли качели и горки. День стоит солнечный и невероятно теплый. Я присел на скамейку, чтобы сделать пару глотков воды и немного отдохнуть. В этот момент мимо меня проезжает девочка примерно моего возраста, может чуть старше, но не намного, и у нее спадает цепь. Она останавливается, смотрит, что случилось и все никак не решиться испачкать свои руки. Я встаю со скамейки и иду ей на выручку. Быстро управляюсь с цепью и возвращаюсь обратно. Она подходит ко мне, ставит велосипед на подножку, а сама садится рядом.
- Спасибо за помощь.
- Да не за что, рад помочь такой красивой девушке.
- Спасибо. Я Настя, а тебя как звать?
- Меня Денисом.
     Она протянула мне руку. Я замешкался в раздумьях. Что же делать: целовать или пожать? В итоге остановился на варианте номер два.
- Будем знакомы, - сказала она и улыбнулась.
     Я тоже в ответ улыбнулся и предложил покататься вместе.
Мы катались до самого вечера и болтали обо всем на свете. Настя оказалась очень интересной девушкой и с множеством увлечений. Одним из которых было вырезать бумажных человечков. Она так увлеченно мне об этом рассказывала, что я попросил ее научить и меня этой забаве.
- Да, конечно. Тебе понравится, я уверена.
     Я проводил ее домой. Стоя у калитки, ведущей в ее двор, мы еще долго не могли расстаться. Все говорили и говорили. Наверное, так бы и ночь пролетела незаметно, но мою новую знакомую позвала мама.
- Ну, мне пора, - сказала Настя и протянула руку.
     Я с удовольствием ее пожал.
- До встречи и спокойной ночи.
- Спокойной ночи Денис, - она открыла калитку и зашагала к дому, катя рядом с собой велосипед.
- Ты обещала научить меня вырезать человечков, - крикнул я ей в след. После чего вскочил на велосипед и бодро покрутил педали в сторону дома.
     Перед сном, лежа в кровати, я долго не мог уснуть. В воздухе мелькали эти фигурки из бумаги и образы Насти.
     В следующую нашу встречу она рассказывала мне о книгах, которые читала и пообещала дать почитать наиболее интересные. Позже мы сидели на скамейке в парке или у озера и обсуждали прочитанные романы. О таких книгах как "Над пропастью во ржи" или "Бойня номер 5" мы говорили не один день подряд.

     Я сижу дома за очередной книгой, которую дала мне Настя. Сквозь прозрачные стекла окна в мою комнату бросают свет далекие звезды и луна. Настольная лампа не мешает мне наблюдать за этой картиной. Раздается звонок телефона.
- Алло, - говорю я, сняв трубку.
- Привет! Не спишь? - узнал я голос Насти.
- Нет, читаю "Хорошо быть тихоней".
- Я хотела тебя позвать с собой в поход, который намечается на выходные.
- Да, а что за поход?
- Недалеко от дома, с одной ночевкой, в горы.
- Но у меня ничего нет для похода.
- Я тебе все дам. Ну же, соглашайся.
- Хорошо, я согласен.
- Ура, - раздался в трубке радостный возглас Насти. - Ладно спокойной ночи Денис.
- Спокойной ночи, - сказал я, положил трубку и продолжил смотреть в окно.
     Я шел в поход с теми, кого в обычной жизни люто ненавидел. Ненавидел за то, что они могут вот так все бросить и пойти в очередной поход. Я никогда не понимал туристов и всегда их презирал. У моего сына есть хороший друг, путешественник. Он постоянно зовет меня с собой, но я ни разу так и не согласился. У него есть сайт, где прямо на главной странице написано: «Путешествуйте с нами». Цель этого сайта показать окружающий нас мир, заинтересовать как можно большее количество людей и вытянуть их из дома. Еще там написано: «Если вы не знаете с кем пойти в поход, то мы будем вам рады». Не знаю, много с ним ходит людей или нет, но по словам моего сына его почти никогда не бывает дома.
     Настя, как и обещала, обеспечила меня рюкзаком, спальником и другими вещами, необходимыми для похода. Поход наш начался со встречи на железнодорожном вокзале. Мы ехали в горы на электричке. Народу собралось немного, всего шесть человек. Все примерно одного возраста. Когда мы добрались до станции, от которой начиналась пешая часть маршрута, Настя  указала рукой в неопределенное место и сказала, что мы идем на Индюк.
- Куда идем? - недоумевающе спросил я.
- На гору Индюк, - спокойно ответила она.
- И далеко?
- Не хочу тебя пугать, подожди немного и я тебе покажу.
     Стуча колесами по рельсам, электричка отошла от станции. Мы, взгромоздив рюкзаки на плечи, пошли за ней следом, но вскоре свернули в лесок. Сразу начался подъем в горку. Я видел себя мокрым от пота и тяжело дышавшим. После первых пяти минут подъема, я остановился перевести дух и спросил у Насти:
- Далеко еще?
     В ответ она рассмеялась и продолжила подъем, так что мне пришлось ее догонять. Остальные участники похода уже скрылись из виду. Я смотрел на себя и откровенно радовался. Ведь я за всю свою жизнь не совершил такой глупости  - не пошел в горы. «Так тебе и надо», - думал я. – «Давай потей, мучайся. Нечего было идти за этой телкой».
     Вскоре мы вышли на открытую местность и Настя показала мне пик горы, на которую мы идем. По моим ощущениям до нее было не меньше чем пару дней ходьбы. Но Настя сказала, что максимум через три часа мы будем там. На что я лишь усмехнулся.

     Тропа снова нырнула в лес и снова пошла в гору. Мы шли медленно, часто останавливались и пили воду. Настя рассказывала мне про экзамен в музыкальной школе и про то, как она к нему готовится. Она играла на фортепьяно. Тропинка плавно изгибалась, то делаясь шире, то совсем сужаясь. В обе стороны от нее были только деревья. За что-либо интересное зацепиться взглядом не представлялось возможным. Ручей, шум которого отчетливо было слышно почти всю дорогу, и тот где-то прятался. Подойдя к подножью горы, мы сделали небольшой привал, пополнили запасы воды и слегка перекусили.
- Остался последний подъем, и мы будем на крыше мира, - сказала Настя.
     Я ответил, что почти выбился из сил, но на последний рывок меня хватит. Остальные ребята выглядели так, словно никуда и не ходили. Все улыбались, шутили и подбадривали меня. Последний подъем оказался по-настоящему крутым. Приходилось помогать себе руками, цепляясь за корни деревьев. Преодолев его, я сбросил рюкзак с плеч и долго стоял, любуясь панорамой гор.
     Красиво, ничего не скажешь, но разве оно стоило стольких усилий? Можно и по ящику посмотреть, да еще при этом пивко с рыбкой пить. Все-таки ненормальные люди эти туристы, прутся хрен знает куда, потеют, рвут себе жопы и ради чего? Я смотрел на «киношного» себя  и думал именно так.

     Тем временем путешествие, которое мне показывали и в котором я принимал непосредственное участие, продолжилось.
     Мы преодолевали очередной подъем, но уже не такой крутой. Теперь взору были доступны горы, которые уходили в небо и по которым шли мы. Где-то далеко внизу я увидел, как извиваются пути железной дороги и как по ним с черепашьей скоростью ползет грузовой состав. Потом мы поднялись еще выше, и это была самая вершина. Мы сидели на вершине мира и пили шампанское, передавая его по кругу. Ниже нас были облака, они цеплялись своими мягкими телами за острые пики скал, которые возвышались над кронами деревьев.
     Нет, только не шампанское, терпеть не могу эту гадость. Что за фильм? Что за больная фантазия? Я не мог поверить своим глазам, ну надо же было взять и все испортить. Потом я наблюдал за тем, как я и остальные ребята спустились на небольшую ровную площадку. Устанавливали палатки и разводили костер. Приготовив ужин, долго сидели в свете огня и рассказывали друг другу разные истории.

     Из всего услышанного мне запомнились слова Насти, которая сказала: «Жизнь - это книга. И чем больше мы путешествуем, тем она толще, насыщенней и интересней». Я видел, как Настя взяла меня за руку и повела в свою палатку. Застежка молнии поползла вниз, тем самым скрыв от любопытных глаз подробности дальнейшей ночи. Остались тайной они и для меня, ведь ко мне снова возвращались сознанье и мои собственные воспоминания.

 

 

4

     После  школы, где я закончил 9 классов, судьба швырнула меня в колледж на экономическое отделение. У меня всегда была глупая мечта сидеть в кресле какого-нибудь банка и считать чужие вклады. Или еще лучше: давать добро на взятие кредита или не давать, тем самым решая судьбы людей, обратившихся в банк за помощью. Мечты мечтами, а сейчас я пока что еще зеленый студент, которому только предстоит пройти все прелести студенческой жизни. Моего ума и запаса знаний не хватило для того, чтобы поступить на бюджет и получать стипендию. Пришлось поступать на коммерческой основе. И хорошо, а не то армия и два года жизни коту под хвост. Долг Родине вернуть, а откуда он у меня этот долг? Кому я только не задавал этого вопроса, но в ответ все только и делали, что пожимали плечами.
     Денег у родителей было немного, и платить за квартиру для меня было бы непозволительной роскошью, поэтому жить меня определили в общагу.
- Здравствуйте, я новенький. В какой комнате я буду жить?  - спросил я коменданта общежития.
- Привет. Давай документы, а там посмотрим, - не поднимая головы, ответила комендантша.
     Я положил пачку с документами на стол и стал ждать, пока у этой занятой женщины найдется на меня время. Вскоре мы познакомились, коменданта звали Наталья Ивановна и ничего хорошего об этой даме я сказать не могу. За три года, что я прожил в общаге мы с ней постоянно гавкались. Обычная такая женщина, среднего роста, слегка полновата, на голове крашеные белые волосы и очень скверный характер. У меня сложилось такое впечатление, что Наталья Ивановна ненавидела всех своих жильцов. Хотя нет, не всех. Старост этажей она любила, ведь это были ее шестерки, верные слуги.  
     Меня поселили в комнату вместе с еще одним первокурсником. Второй этаж, на окне решетка и вид через грязные стекла на мусорные баки. На стенах обои, которым по самым скромным подсчетам лет сто. На потолке и в углах комнаты висела паутина. На полу постелен изрядно потертый линолеум. Из мебели две тумбочки, столько же кроватей и шкаф. Сосед по комнате паренек моего возраста, волосы цвета ржавчины, лицо в веснушках и хитрые постоянно бегающие глазки. Телосложение обычное: не полный, но и без намеков на спортивное. Жили мы с ним в принципе дружно, но друзьями так и не стали и после окончания учебы контакт не поддерживали.
     В памяти всплыл случай, когда на первой же неделе жизни в общаге у нас украли телевизор. Развели нас настолько просто, что мы потом еще долго поражались самим себе.  Как-то вечером к нам в комнату постучали, я открываю дверь и вижу незнакомую физиономию.
- Привет, вас на проходной парень зовет, его не пустили и он ждет внизу, - сказал незнакомец.
- А кого спрашивает? - поинтересовался я.
- Да обоих. Говорит, однокурсник ваш, - без запинки ответил тот.
- Хорошо, спасибо, сейчас идем. Костя, пошли вниз, - позвал я соседа.

     Тот лениво сполз с кровати, сунул ноги в тапочки и как старик зашуршал ими по линолеуму. Парень, который нас позвал, уже был в конце коридора. Мы вышли из комнаты, торопясь на встречу, прикрыли дверь, но на ключ запирать не стали, уверенные в том, что тот, кто нас позвал, обознался. Дело в том, что за неделю учебы мы еще не успели обзавестись друзьями из числа одногруппников.

     Спустившись вниз, мы увидели паренька, который спросил:
- Вы из 245?
- Да, - вперед меня ответил ему Костя.
- А где Сашка с Серегой? Они там жили раньше, - с удивлением задал вопрос парень.
- Может, и жили до нас, не знаю. Сейчас там живем мы, - спокойно сказал Костян и сложил руки на груди.
- Наверное, их выгнали. Ладно, извините ребята, - сказал парень, потирая лоб.
- Да ничего, бывает, - произнес Костя и натянул на веснушчатую морду улыбку.

     Парень больше ничего не сказал, развернулся и направился к выходу. Мы тоже долго стоять не стали, пошли в свою комнату. Войдя внутрь комнаты, мы ничего необычного не заметили, бурно обсуждали только что произошедшее и лишь спустя какое-то время заметили, что нас обокрали. Расстроились. Наутро написали заявление и сообщили комендантше, но все без толку.

     На первых порах жизни в общаге я вел себя скромно, расходовал деньги только на еду. Через полгода ситуация плавно начала меняться. Я все чаще покупал пиво, потом перешел на водку, а потом денег на еду и вовсе стало не хватать. Все до копейки уходило на алкоголь. Сегодня праздник в нашей комнате, где собралось пол этажа. Завтра в другой и там опять пол этажа, потом в третьей и так 8 дней в неделю на протяжении ученого года. При этом за пьянку, если поймают, выгоняют из общежития и даже могут отчислить из колледжа. У меня, кстати, так и вышло. За три месяца до сдачи ГОСОВ меня выгнали из общежития, и чуть было не отчислили. Комендантша, сволочь, наябедничала.        Подтолкнуло ее к такому решению, вернее подтолкнул, пинок, отвешенный ей моею пьяной ногою. Дальнейшие уговоры пойти на попятную результата не дали. Да и не могли дать, она меня люто ненавидела и искала любой удачный случай для того, чтобы выпереть меня с подвластной ей территории. Это было на закате моей учебы, а между этим событием и тем, когда нас обворовали, было еще много чего интересного. Как раз эти моменты и всплыли на поверхность моей памяти.
     Костя, мой сосед по комнате, родом из небольшого села, а там, как и во всех селах, бухать начинают чуть ли не с пеленок. А когда он выпьет, то его на приключения начинает тянуть. Сидели мы с ним вдвоем, отмечали то ли удачно сданный зачет, то ли еще что-то как внезапно кончилось пиво. Костя подрывается, достает из кармана деньги, бегло пересчитывает и со словами:
- Я сейчас вернусь, - исчезает за фанерной дверью.

     Нетвердый шаг выдает его, как и любого другого пьяного. Ближайший пункт для пополнения запасов "жидкого хлеба" и "паленки" находился через дорогу. Чтобы сходить в киоск и обратно обычно уходило не более 10 минут. Костя вернулся только на следующее утро и вот что мне поведал.
" Подхожу я к киоску, а там негр стоит. Мне курить захотелось так, что я аж трезветь начал. А денег то в обрез, только на пузырь. Ну, я негру и говорю:
- Дай сигарету.

     Он держит пачку в руках, сморит на меня и моргает своими огромными глазами. Я ему опять говорю:
- Дай сигарету, - при этом показываю пальцем на пачку "Кэмела". Он разводит руками и говорит:
- I don’t speak Russian, я не понимать.

    Тогда я показываю ему на пальцах: пачка сигарет, открой ее, вынь оттуда сигарету и дай мне. Он все так же тупо на меня таращится и говорит:
- Я не понимать, я не понимать.

    Тут терпение мое сменилось на злость, которая в свою очередь хлынула через верх. Пальцы правой руки сильно сжались, ногти впились в плоть, образовав кулак.
- Не понимаешь? - спросил я.

    И тут же, что было сил, впечатал побелевший от напряжения кулак в огромный черный нос белозубого иностранца. Приложился хорошо, негр упал, успев в воздухе взмахнуть рукам. Я упал следом, по инерции последовав за рукой. Дальше помню неожиданный удар по почкам и физиономию мента.
- На х...(зачем) иностранца обижаешь? – спросила меня рожа в фуражке.

     После чего посадили меня в "бобик" и отвезли в отделение. Там без каких-либо слов забрали телефон, деньги, те немногие что были, и бросили к каким-то забулдыгам. Правда, пообещав на утро отпустить. Остаток дня был еще ничего, а вот ночка выдалась неспокойной. У одного типа, Гошей вроде звать, был приступ белой горячки, так он всю ночь бегал по камере и орал. То на него потолок давит, то вдруг прутья решетки душат, то тусклый свет вдруг стал ярче тысячи солнц".
- В общем, ночка еще та была, - подвел итог рассказа Костя.

     О самом главном из жизни в общаге, самом мимолетном и непредсказуемом - о еде память, конечно же, тоже напомнила. Приготовление пищи - это одно, а вот ее добыча - это совсем другое. " Бич пакеты" в наличии были всегда, но постоянно их употреблять было невозможно. И вот тут начиналось паломничество по соседям. Стук в дверь.
- Привет, есть че пожрать? - говорю я соседу открывшему дверь.
- Здоров, нет ничего уже второй день, - говорит мне в ответ, распространяя перегар, сосед.       Иду к следующей двери - тоже самое. Следующая - опять голяк. Наконец-то мне удается разжиться картошкой. Масло у нас есть, а вот сковородку кто-то на днях брал, да так и не вернул.
- Костян, кому мы сковородку давали? - спросил я.
- Кажись, Олег брал из 250-ой, - напрягая мозги, выдал Костя.
- Сходи, забери, а я пока картоху чистить начну.
     Не произнеся ни слова, Костя подорвал зад и поплелся возвращать наше имущество. Я в это время искал чистую посуду для того, чтобы в нее положить очищенный картофель.
- Ты прикинь, не хотел отдавать. Говорит: " У меня в комнате лежит, значит мое", - с порога пожаловался мне Костян.
- Ну, значит, хрен еще что-то ему дадим, - не отрываясь от чистки, ответил я.
- Еще и грязная, - с досадой сказал Костик. - Ладно, помою и жду тебя на кухне.
     Как только я закончил чистку, сразу пошел на кухню. Захожу и вижу какого-то типа с опущенными до колен штанами и со шприцом в руке. Мое появление его никак не смутило. Трясущейся рукой он вогнал иголку куда-то в область паха. Медленно выдавил содержание шприца в вену и с расплывающейся по лицу благодатью принялся натягивать штаны. Не проронив ни слова, наркоман вышел из кухни, прошел мимо меня и скрылся в темноте лестничного пролета. Я кое-как подобрал отвисшую челюсть, посмотрел вниз, увидел тарелку с картошкой и вспомнил, зачем я здесь. На кухне никого не было, чистая сковородка  мирно стояла на столе, а на плите, пуская пар из носика и гремя крышкой, кипел чайник. Я его переставил на другую конфорку, а на его место поставил сковородку. Дал ей нагреться, залил маслом, после чего кинул картошку. И тут же масло, шипя, пустилось в пляс, пытаясь обжечь мне руку. Но я оказался проворней, успев ее отдернуть. Скоро пришел Костя с парой сосисок в руке и довольной улыбкой на роже. 
- Откуда такая роскошь? - не замедлил я с вопросом.
- У девок взял, на пятом, - все так же растягивая улыбку, пропел Костя.
- У девок? С какой комнаты? - все любопытствовал я.
- Из 505-ой, - тут же получил ответ.
- Там Ксюха с Женькой живут, да? - продолжал допрос я.
- Да. Ждут нас сегодня на чай, - сказал Костя и принялся резать сосиски.
- Я надеюсь, ты сказал, что мы заняты.
- Нет, сказал, что придем.
- Я не пойду.
- Ну и не иди, нам больше достанется.
- Чего достанется? - заинтересовался я.
- Да, девки травой обещали угостить, - снова заулыбался Костя и телепортировал сосиски с досточки в сковородку, помогая себе ножом.
- Ну, так с этого и надо было начинать, - теперь уже улыбка нарисовалась и на моем лице.
- Короче, они в девять нас ждут, - подвел итог беседе Костя.
- Хватит уже ее жарить. Пойдем, жрать охота, - сказал я, проглатывая накопившиеся во рту слюни.
     Только мы сели трапезничать, раздался стук в дверь.
- Кого там принесло так не вовремя? - озвучил общую мысль Костя. - Если ты не обнаженная красотка, то никого нет дома, - это уже адресовалось тому, кто был за дверью.
- Это я, Виталя, - раздался голос из коридора. Виталик - это наш одногруппник, местный паренек. Заболтать может кого угодно. Он из тех про кого говорят: "Язык без костей". Я открыл ему дверь, пригласил жестом войти.
- Здорова, парни, - радостно выдал Виталя. - Я тут у знакомых был, дай думаю и к вам зайду. В колледже вас не видно, так хоть поинтересуюсь как дела.
- Спасибо за заботу. Живы, как видишь и даже жрачка есть. Ты, кстати, есть будешь? - проявил вежливость Костя.
- Смотря, что там у вас, - сказал Виталя и начал носом улавливать запахи.
- Ты смотри, он еще выбирать будет, - с нотками обиды в голосе процедил Костя. - На вилку,  ешь!
- О, картошечка, - обрадовался Виталя, увидев наконец то, что скрывалось под крышкой.    Взял в руку вилку, насадил самую поджаристую дольку и отправил ее в рот, где она захрустела, а на лице Витали появилось некое подобие блаженства. Проделав свой трюк еще раз, парень принялся нам что-то оживленно рассказывать. На что мы только кивали головами и мычали. Когда рассказ был окончен, а Виталя решил продолжить трапезу, то его вилка ткнулась уже в пустую сковородку.
- Пацаны, давайте еще похаваем, - жалобно предложил он.
- Все, что было уже схавали, - ответил я, облизывая вилку.
- "Бич пакеты" есть, будешь? - предложил Костя.
- Не, я такое говно не ем, - все тем же жалобным голосом прозвучал ответ.

     Вечер пришел, как это часто у меня бывало, когда бухаешь, незаметно. Часы неумолимо приближали назначенную встречу, о которой я благополучно забыл. Если бы не Костя, который нашел меня в одной из комнат, где уже третий день продолжалось веселье, то я бы и не вспомнил.
- Ну, ты и мудак, - крайне враждебно сказал Костя. - Нас же девки ждут, а ты в говно.
- Я в порядке. Сейчас переоденусь, и пойдем, - промычал я в ответ.
- Я с тобой в таком виде никуда не пойду.
- Значит, я сам пойду! Какая там у них комната? - сказав это, я принялся подниматься из-за стола. Шаги давались тяжело, ноги и мозг похоже на какое-то время потеряли связь.
- Иди, проспись сначала, - с пренебрежением сказал Костя, выходя за дверь.

    Я последовал за ним. Не поместившись в дверь, больно ударился плечом о косяк. Хорошо еще, что не выбил. Костя, как только я вышел в коридор, схватил меня и силой поволок к умывальникам. Открыл кран с холодной водой, горячей у нас отродясь не было, и сунул мою голову под освежающую струю воды. Так продержав под краном меня минут пять, иногда вытаскивая и давая хороших пощечин, он потащил мое тело в нашу комнату. Мне немного стало лучше, и я принялся переодеваться. Улыбка, которую я натянул на себя еще тогда, когда мы ели картошку, так и красовалась на мне, когда я стучал в дверь комнаты с номером 505.
- Привет, заходите, - пригласила нас войти Ксюха, которая открыла дверь.
- Привет, - сказал я уже в комнате.
- Привет, Денис, - это Женька приветствовала меня. - Костя, тебя я уже видела. Присаживайтесь.
     По краям комнаты стояли две кровати, в центре между ними стоял стол. На столе уютно расположились чашки, пакетированный чай и всякие разные вкусности к нему. Я сел на пустую кровать, Костя сел на кровать к Женьке. Ксюха закрыла дверь и перед тем как присесть рядом со мной спросила нас:
- Вы есть не хотите? У нас плов есть.
Я замотал головой,  Костя же сначала поблагодарил и только потом отказался.
- Значит, сразу переходим к главному блюду, - радостно сказала Ксюха. - Женя доставай.
- Сейчас-сейчас, - с этими словами Женька полезла рукой под матрац и вытащила оттуда небольшой сверток. Развернула его, понюхала, после чего завернула обратно и сказала:
- Ммм... хороша! Абхазы сказали убойная вещь. Ксюнь, давай бутылку, сейчас быстро бульбик сделаем и пойдем пробовать. Руки весь день чешутся, нет больше сил терпеть.
    Ксюха вытащила пустую пластиковую бутылку из под «Пепси», содрала с нее этикетку, а горлышко заткнула фольгой от шоколадки "Аленка", которую Женька на наших глазах развернула и отдала ей. Из воротника халата Ксюха вытащила булавку и принялась делать ею дырки в фольге, а я между делом заметил, что под халатом у нее нет нижнего белья.      Как только все приготовления были закончены, мы все вчетвером вышли из комнаты и направились на лестничную площадку. Там я прикурил сигарету, которую у меня тут же отобрала Ксюша и с помощью нее поставила последний штрих в том устройстве, из чего мы собрались в самое ближайшее время курить травку. Женька достала из кармана спортивных штанов сверток и заложила в жерло бутылки первую порцию.
- Абдула, поджигай! - обратилась ко мне она и присосалась губами к бутылке, готовая в любую секунду сделать глубокий вдох.

     Я не заставил себя долго ждать. Щелчок зажигалки и бутылка наполнилась дымом. Позже каждый по нескольку раз присасывался к отверстию в бутылке. Когда заложили вторую порцию, процедура повторилась. Дым разрывал мое горло на куски, но я все же держал его в себе. Между затяжками травы, затягивался сигаретой. Когда дело было сделано, Костя взял под руку Женьку, и они удалились в комнату. Мы с Ксюхой остались стоять там же, сказав, что сейчас покурим и подойдем.
     Я прикурил сигарету и отдал ее Ксюше, вставив в рот. Рука медленно скатилась по щеке, по шее и нырнула под халат, остановившись на груди. Вместо сопротивления я почувствовал ее руку у себя между ног. Уже через секунду туда же направилась и вторая. Началась борьба сначала с ремнем, потом с пуговицей и молнией на моих джинсах. В скором времени я стоял, опершись спиной о стену, со спущенными до колен джинсами и курил сигарету. Ксюха закинула в рот пару дрожже "TicTac", опустилась на колени и принялась страстно делать ледяной минет. Уже через пять минут я пребывал в нирване. Если бы не стенка и плечи Ксюши, я бы рухнул на пол. Через пять лет после того вечера Ксюха стала мой женой. А пока что поток воспоминаний, как русло реки летом, сначала обмельчал, а потом и вовсе иссяк. Я переходил из одного состояния в другое, иногда плавно, а иногда резко, как удар кулаком в нос.

 

4.1

 

     Этот фильм, который мне крутило мое сознание или может быть совесть, или еще бог знает кто, был совсем неплох, но ничего общего с моей жизнью не имел. А может, на экране не я, а мой брат близнец? Может, родители от меня скрыли и я не единственный их ребенок? А сейчас, как это бывает у близнецов, я настроился на его волну или что-то такое и вижу то, как он жил все эти годы? А почему нет? Из моих рассуждений меня вырвал внезапно начавшийся очередной сеанс, в котором не было и капельки правды.


     Мое зрение фокусируется. Из расплывчатой надписи я четко вижу буквы, что написаны на табличке, перед которой я стою. Надпись на ней гласит, что это профессиональное техническое училище номер 37. Я дергаю за ручку входной двери, она со скрипом идет на меня, и я вхожу внутрь. На полу обшарпанный линолеум, стены выкрашены голубой краской, а потолки от старости пожелтели, в углах скопление паутины. Я вхожу в учебный кабинет, сажусь за первую парту, почти сразу за мной входит преподаватель и занятие начинается.

     Похоже, что кроме меня, прихода преподавателя больше никто не заметил. Одногруппники продолжали болтать даже после того, как им сделали замечание. Сам учебный кабинет ни чем особо не отличается от школьного класса, где я когда-то учился. Те же парты, те же стулья, да еще и доска точно такая же, выкрашенная коричневой краской.

     Лекция началась после того как в аудитории стало более менее тихо. Преподавателем была женщина, на вид ей было ни как не меньше 50-ти, а может и больше. Выглядела она именно так как и должна выглядеть женщина в этом возрасте. Неброский макияж, крашенные в черный цвет волосы, светлая блузка и джинсы. Говорила она громко хорошо поставленным голосом. Темой лекции были вторые блюда.
Я старательно вел записи, а действительно интересные моменты подчеркивал красным цветом. После того как звонок обозначил начало перемены, я подошел к преподавателю и спросил у нее интересующие меня моменты. Она с радостью ответила на все мои вопросы и сказала, что на практических занятиях я все увижу воочию, и мне станет гораздо проще это понять.
     На перемене все мои одногруппики как один пошли курить за угол училища. А я в это время присел на травку, раскрыл книгу и принялся читать.
Следующей парой было практическое занятие. Проходило оно в здании по соседству - в столовой. Все та же преподавательница, но только теперь в белом халате, как собственно и все остальные, показывала нам, что можно сделать из куска мяса и горстки картофеля.
Наблюдая за этой картиной, я думал: «Что за скука? К чему мне это?».
- Эй, перемотай это говно, а лучше включи что-нибудь другое, - мысленно прокричал я, обращаясь к режиссеру трансляции.
     Но я так и остался не услышанным, и мне помимо своей воли пришлось смотреть дальше на эту программу "Смак".
     Чистка картошки досталась самым неряшливым парням. Мясо на кусочки резали девочки, а через мясорубку пропускал я.  Почищенную картоху поставили вариться, а из получившегося фарша нас учили делать котлеты. Каждый попробовал сделать как минимум по две штуки. У одних они получались аккуратными и аппетитными даже в сыром виде, а у других не получались совсем. У меня все получилось как надо. Красиво, форма правильная и не рассыпается. Потом каждый пробовал жарить свои изделия. Из сварившейся картошки было сделано пюре. Все эти наши кулинарные изыски были поданы на стол таким же, как и мы, учащимся в этом училище. Практически все, что готовилось на кухне, готовилось студентами и для студентов, хотя и преподаватели не брезгали тут обедать.
     Следующей парой по расписанию был урок физкультуры. Вела его крупная женщина средних лет, которая сама от физкультуры была очень далека. На поле, что рядом со зданием учебного корпуса, мы стояли, выстроенные в шеренгу. Из всей группы, а это около 23 человек, спортивная форма была только на мне и еще на нескольких учениках. Остальные же были одеты кто во что. Рубашки, джинсы, туфли и прочее шмотье, не подходящее для занятий спортом.
- Равняйсь! Я сказала: «Равняйсь»! Смирно! Здравствуйте! - скомандовала преподавательница.
- Здравствуйте, - вяло ответили учащиеся.
- Так, вот вам мяч, делитесь на две команды и вперед, - бросив мяч на землю, учитель отошла в тень дерева.
- А нам что делать? - хором спросили девочки.
- Что хотите, то и делайте. Только не курите здесь, - ответила преподаватель.
     Для полноценной игры в футбол команды так и не собрались. Одни не хотели пачкаться, другие потеть, а третьи вовсе ушли к девчонкам. Те, что остались, принялись играть в "навесного". Я за весь урок ни разу не стоял на воротах. Легко забивал мяч в створ ворот и вообще выглядел неплохо.
     После физкультуры вся группа договорилась уйти с последней пары, мне ничего не оставалось, как поддержать коллектив. 

     Затемнение, смена кадра. Очередной сюжет начинается с того, что я стою в училище на вручении дипломов. Вот я подхожу к директору, он дает мне диплом и жмет руку. Сев на свое место, я открываю его и читаю. Специальность - повар. Закрываю, кладу на колени.
Гаснет свет, и я снова покидаю этот нереальный мир. Не смотря на то, что я лежал под капельницей, я был рад тому, что я это я, а не тот придурковатый парнишка в училище, жарящий котлеты.

 

5

 

     Очередной скачек моей памяти показал мне эпизод, где я с друзьями угнал машину у своего папаши. Папаша мой бывший военный, до самых кончиков волос пропитан армейским духом, ну и спиртиком, конечно. Он никогда не идет ни на какие уступки, упертый как баран. Что не скажи, все делает по-своему. Это тот человек о ком говорят: " Есть мое мнение и неверное".

     Неотъемлемым элементом его образа является вечно торчащая из краешка губ, дымящая в небо или потолок сигарета. Сколько его помню, он все время отдавал предпочтение сигаретам без фильтра. Вечерами, сидя напротив телевизора, он забивал табак в трубку, которую ему привезли из-за океана, долго раскуривал, а потом блаженно пускал клубы горького дыма в потолок, где тот расползался во все стороны.

     Пока родители с большой компанией друзей отмечали Первомай, я взял ключи от "пятерки", которые всегда лежат на холодильнике, и уехал покататься. Прав у меня не было, да и откуда им взяться-то в 16 лет? Красная «ВАЗ 2105», гордость папаши и зависть соседей, стояла возле двора. Я незаметно ее открыл, вставил ключ в замок зажигания, повернул на пол оборота, чтобы не замкнулся руль, затем включил нейтральную передачу, и друзья принялись толкать машину. Оттолкав ее за угол, убедившись, что пропажу не обнаружили, пацаны запрыгнули в салон, хлопнув дверями "пятерки". Ключ сделал еще пол оборота и двигатель ожил. В то время дороги моего города покрывал гравий и только главные улицы были асфальтовые. Я рулил, переключая передачи с первой на вторую, а иногда даже и на третью. Огромным шлейфом пыль сопровождала движение авто и потом еще долго висела в воздухе. Я наблюдал эту картину, когда бросал взгляд в зеркало заднего вида, и заодно смотрел на своих давящих лыбу приятелей. Радости, как тогда говорилось, были "полные штаны".
     Мы катались минут тридцать, наверное, и катались бы больше, если бы не двигатель. Он сначала начал чихать, пердеть, а потом вовсе взял да и заглох. Сколько я не пытался его вновь оживить, крутя стартером, но мои попытки привели только к тому, что сел аккумулятор.
     Высыпав всей толпой на дорогу, мы оттолкали машину на обочину и подняли капот. Можно подумать, что кто-то из нас соображал что там и как. Друзья стояли с умными рожами, делая вид, что думают, а я представлял какой пушистый зверь ждет меня дома. Папаша за свою "ласточку" мог мне и башку оторвать. Да, блин. Что делать то? До дома толкать далеко, да это просто нереально. Идти к папаше и говорить, что его машина сломалась и стоит на окраине города, было не выходом. Да и гулянка у них в самом соку, так что можно выхватить вдвойне. Черт, черт, черт, как же поступить? Можно сделать вид, что ничего не случилось, вернуть ключи на холодильник, а в машине раздербанить замок зажигания и представить это как угон...
- Может бензин кончился? - оторвал меня от моих утопических мыслей друзья.
- Сейчас гляну, - тут же отозвался я и стукнул себя ладонью по лбу.
Так и вышло, стрелка уровня топлива указывала на ноль.
- Пацаны, у вас тут по близости нет знакомых, у которых можно пару литров бенза взять? - поинтересовался я.
- У меня нет, - отозвался Стас.
- У меня тут недалеко братан живет, у него мотоцикл есть, может, и бензин будет, - предположил Вовка.
- Давайте со Стасом к нему,  вот только тару надо найти.
     Я открыл багажник, надеясь найти какую-нибудь емкость под топливо, и на мое счастье там лежала зеленая 20-тилитровая канистра. Я ее поднял. Тяжелая. Поболтал и обалдел от накатившей на меня волны радости. Она была полная. Там же в багажнике нашлась и лейка. Опустошив канистру, мы снова заняли свои позиции в машине, забыв про севший аккумулятор. Который напомнил о себе сразу после того, как только я повернул ключ в замке зажигания.
- Придется толкать, - с грустью в голосе бросил Стас.
     Мы ловко выскочили из машины, после чего принялись ее толкать. Двое парней сзади уперлись в багажник, а я толкал в переднюю стойку открытой двери и рулил. После того как машина набрала скорость я на ходу запрыгнули в салон, выжал педаль сцепления, включил вторую передачу и отпустил сцепление, нажимая на газ. "Пятерка" пару раз дернулась, цепляясь колесами за гравий, и завелась. Проехав немного, я остановился и стал ждать друзей.

     Как только они вернулись в салон автомобиля, сзади к нам пристроилась патрульная машина ГАИ. Я готов был разрыдаться от такого тотального невезения.
- Что делать? - спросил я, адресовав вопрос в пустоту и косясь в зеркало заднего вида.
- Газ в пол и поехали, - поделился мыслями Вовка, - иначе все дома получим по ушам, а менты еще и угон впаяют.
- Я выхожу, а вы как хотите, - почти со слезами на глазах сказал Стас.
     Гаишники уже вышли из машины, хлопнули дверями "восьмерки" и направились к нам. Как только они поравнялись с задними дверьми красного «ВАЗа», я включил скорость и вдавил газ в пол. Двигатель взвыл как сумасшедший, а из-под задних колес в ментовскую машину полетел град из камней, песка и пыли. Стас начал реветь, Вовка же наоборот, радовался как ребенок и подбадривал меня.
- Так им, давай жми, Дэн!
     ГАИшники сначала отвернулись от летевших в них камней, присели, прикрывая головы руками, а потом побежали к своей машине. Вскоре мы услышали сирену, а зеркало заднего вида отражало красно-синию мигалку.
"Пятерка" буксовала на гравии вплоть до третьей передачи. На половину изношенная резина упорно не хотела цепляться за предательски скользкий гравий. Камни били о днище автомобиля, наполняя салон шумом и пылью.
     На дворе стояла ранняя весна, день переходил в вечер, и солнце стремительно спешило скрыться за горизонт. В темноте шансы уйти от погони возрастали. Я мчался по спокойным, тихим улицам, не обращая внимания ни на ямы, ни на домашних животных на дороге. В крови бурлил адреналин, от волнения ладони покрылись потом, и руки стали скользить по рулю. Вовка выполнял роль штурмана, быстро давая команду куда поворачивать.

     Патрулька висела на хвосте, то приближаясь, то отдаляясь от нас. В зеркало я видел злую морду водителя. Эдакая свиноподобная харя в оскале. Время от времени второй гаишники выкрикивал в мегафон, требуя остановиться. Эти требования я благополучно игнорировал. Не знаю, сколько времени длилась погоня, помню только, что ждал, когда окончательно стемнеет и молил бога о том, чтобы не кончился бензин.
     Когда стало достаточно темно, я выключил фары и направил авто в темную улицу, на которой не было ни одного фонаря. Единственно, что меня демаскировало, это стопсигналы, которые вспыхивали красным пламенем при нажатии на педаль тормоза. Так же выдавала нас висевшая в воздухе пыль. Пролетая по одной из улиц, машина задела боковым зеркалом какую-то женщину, которую в кромешной тьме было не видать. От удара она вскрикнула и только в этот момент я ее заметил. Меня тут же накрыла ледяная волна ужаса.
- Жива вроде, - сказал, поворачиваясь ко мне Вовка. - Давай на первом перекрестке вправо, оттуда прямо до асфальта и ныряй в микрорайон.
- Ну, дальше что? - с сомнением спросил я.
- Дальше паркуемся среди стоящих там машин и смотрим. Если менты в течение 5 минут не сунутся туда, то выезжаем и спокойно катим домой.
- Если сунуться? - подал голос Стас.
- А если и сунутся, то машину сразу будет трудно найти. Так, глянут вскользь и свалят, - спокойно ответил Вовка.
     Мы так и сделали. Влетели в район, спрятали "пятерку" среди разбросанных на парковке машин, а сами уселись на лавочке неподалеку. Мы с Вовкой прикурили по сигарете и теперь дымили в темное ночное небо. Стас сразу, как только я остановил машину, убежал в неизвестном направлении. Даже не счел нужным попрощаться или высказать благодарность за столь увлекательную поездку.
Где-то совсем рядом пропела сирена гаишной машины, но во дворе менты не показались.       Мы посидели еще немного, выкурили по второй сигарете и пошли к машине. Хоть ничего подозрительного слышно не было, руки у меня все же тряслись от волнения. До дома оставалась пару километров пути, которые мы проехали по объездным улочкам.
Когда я поставил машину возле дома и зашел во двор, то сразу понял, что ее отсутствие никто не заметил, так как гулянка все еще продолжалась.
     От моих воспоминаний меня оторвал голос доктора, вошедшего в палату.
- Ну как ты тут? - вроде бы как меня спросил он.
Я бы и рад был ему ответить, но кроме как слушать и плескаться в непонятно откуда нахлынувших воспоминаниях я не мог.
- Не сказать, чтобы прям хорошо, но уже лучше, - говорил сам с собой врач.
А я тем временем снова провалился в темноту.

 

5.1

 

     Вспышка света меня уносит во тьму, потом чернота медленно начинает проявляться. Так уже было и было не один раз. Не зная чего ждать на этот раз от моего затуманенного сознания, я с волнением и тревогой ждал начала очередной короткометражки. Веселые истории, блин, журнал покажет наш.

     Когда тьма окончательно рассеялась, я не удивился, увидев себя. Я шел по знакомой мне улице вместе со своими друзьями. А чуть впереди бежала, виляя хвостом, большая овчарка. Наполовину немец, наполовину дворняжка. От породистой матери ему достались коричнево-черный окрас, умные, но печальные глаза и вертикально стоящие уши. В остальном же это была обычная дворняжка, у которой всегда хвост поднят вверх и метается из стороны в сторону как маятник. Вот и сейчас собака бежала впереди, весело махая хвостом, и что-то постоянно разнюхивал на земле. Намордника на собаке не было как впрочем, и поводка с ошейником.

- Казбек! – позвал я собаку. Кобель на секунду поднял морду от земли, посмотрел на меня и продолжил дальше разнюхивать дорогу.

     Я был одет в одни шорты, в руках держал футболку, набитую зеленой алычой. Каждый раз, когда недоспелая ягода оказывалась у меня во рту, я ужасно кривился, разжевывая ее.  Выплюнув косточку, в рот отправлялась следующая и так далее. По пыльной улице, которую покрывал гравий, мне оставалось преодолеть небольшой подъем в горку, и я был практически дома, как навстречу мне показался человек. Перед ним так же бежала собачка.  В этом человеке я сразу узнал соседа, дядю Колю. Жил он на противоположной стороне улице через пару домов. В своей реальной жизни я не раз доставал его своими проказами.

     Например, однажды, мы с друзьями камнями выбили все стекла в его сарае. Мы просто стояли перед его забором и обрушивали на его жалкий сарай, обитый толью, нескончаемый град камней, которые брали прямо из-под ног. Когда сосед понял в чем дело и выбежал из дома, чтобы нас проучить, его старенький сараюшка был мало чем похож на то, каким привык видеть его дядя Коля.

     В оконных рамах сиротливо болтались обрывки клеенки. О том, что тут еще совсем недавно были стекла, свидетельствовали тысячи осколков, рассыпанные по земле и искрящиеся на солнце. Стены этой постройки выглядели так, словно по ним велся огонь из автоматов. Единственное что уцелело, это крыша. Листы шифера, поросшие мутно зеленым мхом, остались так же мирно лежать на своем месте, никоим боком не приняв участие в этом сражении.

     Казбек, увидев шавку соседа, с лаем устремился к ней. И вдруг, в тот момент, когда расстояние между собаками не превышало одного метра, дядя Коля бросился на Казбека. Одной рукой он схватил собаку за шею, а другой стал шарить по земле. Через секунду на голову собаке обрушился кулак с зажатым в нем камнем. Потом еще один, и еще, и еще, и еще. После первого удара соседа овчарка заскулила так жалобно и протяжно, что я выронил из рук футболку. Алыча рассыпалась по земле, мои глаза наполнились слезами. Я упал на колени и закричал что было сил:
- Не бейте его, он хороший.
     После третьего удара череп собаки лопнул, шерсть на голове окрасилась красным. Но это не остановило дядю Колю. Он все так же яростно продолжал наносить удары по обмякшей туше пса.

     Потом перепачканный собачей кровью он поднялся на ноги с одышкой заядлого курильщика и прошел мимо меня с улыбкой на лице. В след за ним бежала его дворняжка, весело махая хвостом во все стороны.

     Я подошел к трупу своей собаки, лег рядом с ней и рыдал как крокодил. Потом я взял Казбека на руки и зашагал к дому. Слезы застилали мне глаза, текли по щекам, капали на тело домашнего питомца и навсегда исчезали в шерсти.

                                                             ***

     Ну и сюжетик мне подвернулся. Зачем? Что к чему? Собаки в моем детстве не было, так что ничего общего с моей реальностью этот эпизод не имеет. Как впрочем, и другие эпизоды из этого отделения реанимации. Да, несомненно, жалко паренька, но не надо быть таким нюней. Я бы на месте своего близнеца, взял камень и запустил в этого мудака или собачку его… того...  В общем, месть, так или иначе, нашла бы моего обидчика.

     С этими мыслями я вернулся в свою настоящую реальность, которая по-прежнему протекала в палате реанимационного отделения третьей городской больницы.

 

6

 

     Все, что мне казалось неважным или не настолько важным, чтобы это вспоминать, находясь одной ногой в могиле, сейчас память настойчиво мне подсовывало. Быстро показав знакомство, ухаживание, свадьбу и дальнейшую семейную жизнь. Иногда чуть замедляясь и делая акцент на подробностях.
     Познакомился я со своей будущей супругой в студенческом общежитии. В то время я этому знакомству не придавал особого значение. Мол, еще одна, с кем можно скоротать вечерок. Причем, не только занимаясь сексом. Но и побухать составит компанию, и дунуть не против и всегда накормит.
     После учебы связь с будущей женой прервалась, она училась на два курса старше, и выпуск ее был раньше. Пока я жил в общаге, память о ней стерлась. Было немало замен, да и в трезвом состоянии я находился реже, чем в пьяном.
     Снова судьба свела нас года через три после того, как я получил диплом. На работу по специальности устроиться не получилось. Сидел на шее у родителей и на пособии по безработице. Долго стоял в очереди в центре занятости, но все, что там предлагали, меня не устраивало.

     Друзья позвали работать на стройку. Как бы мне этого не хотелось, но ничего более высокооплачиваемого мне не светило. Работа тяжелая, грязная, но платили по тем временам прилично. Сейчас такую работу в основном таджики, да узбеки делают, а тогда это делали мы. Все дневное время занимала работа, а вечерами все с теми же друзьями мы пили пиво и щелкали семечки, сидя на скамейке в центре города.

     В один из таких вечером я снова увидел Ксюху. Она гуляла с подружкой, весьма симпатичной надо заметить. Я подошел, поздоровался. Обменялись телефонами, чтобы созвониться и договориться о встрече. Хотя и прошло около 5 лет, я был рад ее увидеть.
- Она же тоже родом отсюда, - напомнил я себе чуть слышно. - Как я мог забыть? И почему раньше она не попадалась мне на глаза?
     Созвонились на следующий же день. Решили встретиться в 9 вечера возле озера, в парке. Я взял с собой две полтарашки нефильтрованного пива и пакет сухой тарани. Лето было в самом разгаре, так что можно было сидеть хоть до утра. Ксюша пришла точно к назначенному времени. На ней был короткий, легкий сарафан розового цвета. Под ним кроме трусиков ничего не было. Об этом мне поведали едва проступавшие сквозь ткань соски.

     Усевшись на покрывало, разлили пиво по пластиковым стаканчикам и первым делом выпили за встречу. Опять наполнили стаканы, закурили каждый свою сигарету и принялись узнавать друг у друга, что с ним произошло за те годы, что мы не виделись.

     Первой свой допрос начала Ксюха и начала с комплиментов.
- Денис, ты так возмужал.
- Да ладно? Я вроде и раньше такой был.
- Да нет, раньше ты был пацан пацаном, а сейчас уже мужчина.
- Ну, может со стороны видней, - легко согласился я.
- Как отучился?  Где работаешь? - спросила она.
- Отучился кое-как, пришлось «ГОСЫ» и дипломную проплачивать, - ответил я, отпив из стакана. Ксюша повторила мой маневр, тоже сделав глоток.
- Работаю на стройке, бетон мешаю. Тяжело, но деньгами не обижают, да и воруем понемногу оттуда, тоже копейка какая-никакая, - честно сказал я. - По специальности без опыта работы не берут. Потыкался в разные шарашки и плюнул. Даже в центре занятости стоял, но без толку.
- Знакомая ситуация, сама еле устроилась, знакомые помогли, - сказала Ксюха и принялась чистить рыбу. - Кольца на пальце не вижу. Не женился или не носишь?
- Да все в девках хожу, - пошутил я.
     Оба рассмеялись от души. Я тем временем тоже принялся чистить рыбу. Начинало потихоньку темнеть. Легкий ветерок отгонял от нас комаров и мошкару. Пиво поднимало  и так отличное настроение еще выше и добавляло легкость и какую-то безмятежность в общении.
- В армии был или откосил? - очередной вопрос слетел с губ мой собеседницы.
- Сама как думаешь? - вопросом на вопрос ответил я.
- Косил, че тут думать.
- А вот и нет, - радостно заявил я. - Был в армии, но ничего хорошего в ней нет! Два года жизни просрал, отдавая долг непонятно кому и непонятно за что. Но ничего, я там много чего украл и продал через забор. Большая часть службы прошла у прапора дома. Строился он, видите ли. Ну, да ладно, не будем о прошлом. Давай-ка лучше за все хорошее выпьем?
- Давай, - согласилась Ксюша.
     Мы чокнулись чуть сильнее, чем надо было бы, стаканчики выплюнули пиво из себя на руки и одежду. Мы рассмеялись, после чего все же выпили. От воды озера тянуло прохладой, в рябь мелких волн бросали свое длинное отражение огни  города. Лягушки то поднимали лай кваканья, то стихали почти на «нет». Наши губы сами собой, не замечая никаких преград, нашли друг друга сначала в робком, детском, мимолетном прикосновении, а потом, распробовав друг друга или вспомнив былое, превратились в  нечто страстное и горячее. Но пока поцелуями все и ограничилось. Руки были жирные от рыбы, да и форсировать события нам не хотелось. После первого поцелуя мы оба уже на сто процентов знали, к чему это приведет. Вопросы со стороны моей спутницы прекратились, а это значит, что пришла моя очередь интересоваться ее жизнью, что я и сделал.
- Ну, а ты как? - начал я. - Где работаешь?
- В банке. Мне знакомые помогли устроиться. В кредитном отделе сижу, - она сделала глоток и принялась грызть плавник тарани. - Работа мне нравится.
- Не часто можно услышать от людей то, что им нравится их работа, молодец. Замужем? Встречаешься с кем-то или тоже в девках ходишь как я?   - задал я очередной вопрос. - Кольца на тебе тоже не видно.
     Ксюха в один большой глоток добила содержимое своего стакана и попросила опять его наполнить. Выпив еще примерно с половину того, что я ей налил, она принялась отвечать на вопрос, начав с глубокого вдоха и выдоха.
- Я в разводе. Сначала все у нас было хорошо, мы любили друг друга и летали в облаках. Его родители на свадьбу подарили нам квартиру. Я была так счастлива, моя жизнь напоминала какой-нибудь мексиканский сериал или сюжет любовного романа. - Она сделала очередной глоток.

     Я заглянул в ее глаза, они были влажными, а по щеке поползла первая слезинка. Потом еще одна и еще, и так началось наводнение. Я прижал ее к себе, обнял. Она несколько раз дернулась в моих объятиях и успокоилась. Я почувствовал, как футболка на груди стала влажной.
- Налей мне еще, - попросила она, а потом извинилась.
Я молча кивнул и наполнил ее стакан. Мы выпили, после чего закурили. Каждый думал о своем, окутанный сигаретным дымом.
- Потом он меня бросил, оставил одну с ребенком. Квартиру суд поделил пополам. Мне осталось еще чуть-чуть, чтобы выкупить его часть. После рождения ребенка все пошло наперекосяк. Дело в том, что он очень ревнивый, везде и во всем видел измену. В последнее время устраивал мне жуткие скандалы с допросами, нередко избивал. Когда напивался, делал это особенно жестоко, - она стерла ребром ладони потекшую тушь под глазами, снова вздохнула и продолжила. - Он связывал мне руки за спиной поясом от моего махрового халата, раздевал догола, после чего демонстративно вытягивал свой кожаный ремень из стареньких джинсов и принимался хлестать им по моему телу, при этом не стесняясь в выражениях. Я терпела, думала, что после рождения ребенка все изменится. Ага, хрен там. Знаешь, что он мне заявил, когда увидел дочь в первый раз?
Я промолчал, пожал плечами и отпил из стакана.
- Он сказал, что она на него не похожа и что этот ребенок не от него...
    Дальше ее исповедь я слушал, пропуская слова мимо ушей, иногда кивал, иногда что-то говорил односложное и подливал пиво. Про себя думал, зачем я втянул ее в этот разговор, ведь так хорошо все начиналось... Надо выводить ее из этого состояния.
- ... потом суд, еще один и еще, - она сделала паузу, которой я сразу же воспользовался, запечатав ее рот своими губами. Поцелуй оказался очень долгим. Когда же мы расцепились, она сказала:
- Спасибо, что меня выслушал, давно хотела выговориться, да некому было. Извини.
     Ночь набросила на город черную вуаль, сквозь которую было видно мерцание звезд. Огоньки окон, которые плескались на поверхности озера, потихоньку один за одним потухли, словно свечи, отслужившие свой срок. Парк давно опустел. Время от времени где-то вдалеке собаки орали на одиноких прохожих, которые из последних сил волочили свои тяжелые ноги под заборами частных домов. Мы курили, попеременно протыкая темноту светом во время затяжки. А потом, сбросив одежду, мы погрузились в теплую воду городского озера.

     Эта встреча на озере стала поворотной точкой в наших отношениях. Мы начали встречаться чаще. Сначала только по выходным, а потом и не только. В конце концов, встречи стали каждодневными. Я познакомился с ее ребенком, им оказалась очень красивая и смышленая девочка. Тане, так звали это очаровательное божье создание, шел уже пятый год и я нередко забирал ее из детсада. Кстати, того самого, в который когда-то водили меня самого. Светлые волосы Тани чаще всего были заплетены в косу, а большущие голубые глаза делали ее похожей на куклу.
     Скоро я перебрался жить к ним. Места для троих в двухкомнатной квартире хватало с запасом. Через полгода я сделал Ксюхе предложение. Определенные обстоятельства не позволили ей отказаться. Последнее время мы были не очень осторожны в постели и вскоре я узнал от Ксюхи о беременности.

     По-тихому расписались, потом собрали круг близких друзей и родни, арендовали небольшое кафе и скромно отметили наш союз. Ну, как скромно? Пили до утра, успели несколько раз подраться со случайными прохожими, а напоследок перебили всю посуду - на счастье. Хозяин кафе нашей радости не разделил и вызвал ментов. Все обошлось возмещением ущерба, хоть и немалого.
     На свадьбу друзья подарили мне права и дело оставалось за малым: приобрести машину. Покупка долго себя ждать не заставила. Всего за 15 тысяч рублей я взял себе «копейку» с документами и на ходу. Вложив еще немного денег в ремонт, я получил авто, работающее как часы.
     Вскоре родился сын, назвали Игорем. Имя предложила Ксюша, ей оно очень нравится. Я же, по ее мнению, предлагал какие-то совсем странные имена: Архип, Нельсон, Яков. Моего юмора жена не оценила, и сын стал именоваться Игорем Денисовичем. По моему, так неплохо звучит.

     Рождение наследника отмечал неделю. На третий день показался жене и опять ушел в празднования. За эти празднования умудрился пропить кучу денег и разбить машину. Пьяный влетел в яблоню. Машина в хлам, у меня разбит нос, а в остальном все обошлось.     Как так получилось, память не зафиксировала, но зато записала то, как я точил яблоки, которые осыпались от удара.
     Пока Ксюха была в декрете, я помимо основной работы шабашил с друзьями. Занялся евроремонтом, появились свои клиенты, на основную работу времени стало категорически не хватать. Постоянные «больничные» прорабу надоели, и я покинул такую «дорогую» моему сердцу стройку.

     Зарегистрировался как частный предприниматель, открыл фирму по ремонту жилых помещений и сколотил бригаду. Дела шли в гору. Одна бригада никак не успевала выполнять все заказы. Собрал еще одну, а сам отошел от работы руками и перешел на работу головой. Завел себе заместителя, секретаршу и еще кучу помощников. В конце концов, фирма переехала из арендуемого помещения в собственный офис. Двухэтажное здание в центре города с огромной неоновой вывеской " Евроремонт для каждого".      Дизайн этой вывески мне нарисовала моя одноклассница, так же как и логотип фирмы.   Классно рисует, берет недорого, да еще и школьная неразделенная любовь нашла выход.
Одноклассница стала первой в длинной цепочке постоянных измен. После того как я одобрил наброски дизайна, мы пошли с ней отметить успешное сотрудничество в кабак. Покончив с первой бутылкой водки, она рассказала, как ей плохо жилось с первым мужем, и как долго она добивалась от него развода.

«Хорошо, что ума хватило детей от него не нарожать» - говорила она.

    После второй бутылки Лена призналась в том, как сходила по мне с ума все школьные годы, и что я, сволочь, ее не замечал.
- Мы можем это исправить прямо сейчас, - в шутку сказал я.

     Но Лена шутки не поняла, тут же подозвала официанта, заказала бутылку виски и попросила счет. Пока я расплачивался, она уже вызвала такси. Я подумал, что сейчас приедем в гостиницу, выпьем, она уснет, а я потихоньку свалю домой. У Лены же планы относительно меня были совсем другие. Я понял это сразу, как только мы оказались на заднем сидении такси. Одной рукой она гладила меня ниже пояса, а второй взяла мою руку и положила себе на грудь. Я хоть сильно и не сопротивлялся, но и не подыгрывал.    Лена продолжила реализацию своего плана в лифте. Расстегнула ширинку моих брюк, запустила туда руку и не вытаскивала до тех пор, пока двери лифта не распахнулись. Взяв меня за ремень, как за поводок, повела по коридору до двери номера, который был на сутки в нашем распоряжении.

     Лена прижала меня к стенке и набросилась с поцелуями. Они были горячими, в них чувствовалось желание и страсть. В комнату мы не вошли, а ввалились, уже лишившись большей части своего гардероба. Сорвав с тела остатки одежды, мы принялись за дело прямо на полу, не удосужившись закрыть за собой дверь. После принятия прохладного душа, мы лежали на кровати с бокалами, в которых в томительном ожидании плескалось виски. До восхода солнца ритуал страстной любви был повторен еще трижды.

     Так началась моя параллельная жизнь, полная лжи и измен.
Я снова и снова спрашивал себя, действительно ли это самые важные воспоминания в моей жизни? Почему? Почему? Почему они? От волнения, злости и беспомощности я перешел в состояние беспамятства.

 

 

6.1

     Это словно идти по тонкому льду. Шаг, еще шаг, затем следующий, и тут ты уходишь под лед. Сначала только по щиколотку, по колено, но уже через миг вода сжимает в объятья твою голову. Так было и со мной в этой чертовой палате. Стоило мне на долю секунды отключиться, как время тут же растягивалось до безобразных размеров вселенной. Я снова и снова попадал в какой-то мир, где был главным героем. Причем героем положительным и что самое противное - правильным, без каких-либо изъянов. Моя настоящая жизнь не предусматривала такого рода чудачеств. Раз… и свет погас.

     Я сижу в автобусе на сиденье, что ближе к окну. Рядом со мной никого нет, разве что моя спортивная сумка. Салон автобуса на половину заполнен контингентом пенсионного возраста. Я там явно выделяюсь и прихожусь не к месту. За пыльным стеклом "ПАЗика" сначала стелется лиственный лес, потом начинают мелькать отдельно стоящие ели. Вскоре пейзаж за окном окончательно меняется на хвойный лес и острые пики скал.      Автобус, то подпрыгивая на ухабе, то проваливаясь в яму, медленно карабкался в гору по разбитой дороге. В салоне дребезжало и скрипело все, что только может дребезжать и скрипеть, и даже пенсионеры. У меня на коленях лежала книга какого-то Генри Миллера, но в такой трясущейся обстановке я не стал даже пробовать ее открыть.
Автобус остановился на вершине горы, перед этим противно проскрипев тормозами. Я вышел, вдохнул полной грудью чистый горный воздух и пошел через дорогу к воротом здания. На проходной меня поприветствовал дежурный.
- Привет, Денис. Готов к работе?
- Здорова, Сань. Я как пионер - "всегда готов", - ответил я, пожимая протянутую мне руку. - Людей много заехало?
- Нет, большой наплыв ожидается на выходные, а сейчас так, фигня - ответил охранник и добавил, - рад, что ты заступаешь на смену, а то этот киргиз уже достал своим пловом. Все десять дней на ужин у персонала плов да плов. Ну, теперь заживем.
- Заживем, конечно, - согласился я и пошел к корпусам зданий.
     Войдя в свою комнату, я бросил сумку на кровать, налил в стакан воды из графина, выпил и вышел прочь, не запирая дверь на ключ. Пройдя по каким-то коридорам, я оказался на кухне. Тут во всю кипела работа. Одни что-то жарили, другие мыли посуду, третьи нарезали фрукты. Когда дверь на кухню за моей спиной захлопнулась, все тут же замерли и в один голос поприветствовали меня.
- Привет, шеф!!! - эхом прокатилось по кухне.
- Привет, ребята. Я надеюсь, вы отдохнули и полны сил?  - попытался перекричать я звуки кухни.
     Ответ был утвердительным и снова в один голос.
- Отлично, рад слышать. Завтра намечается наплыв отдыхающих, так что сегодня вечером и на выходных придется попотеть.
     Рабочие в белой униформе молча пожали плечами. Мол, надо так надо.
Вечером того же дня я со своей командой поваров был занят на кухне до поздней ночи. Мы делали заготовки на следующий день, и рассказывали друг другу кто как провел выходные.
- А я так домой и не попал, - начал свой рассказ один из парней. На вид ему было лет 18, лицо круглое, волосы кучерявые. Широкоплечий, глаза веселые.
- Уехал я значит отсюда, а в Краснодаре у меня пересадка до моей деревни. Встал в очередь в кассу за билетом. Очередь не большая, но движется очень медленно. Почти каждый о чем-то спорит с кассиром на повышенных тонах. За мной занимает очередь женщина, на вид лет 40 или больше. Короче, мы разговорились. Оказалось, что она на своем авто, а билет покупает какой-то своей приятельнице. И так слово за слово, узнав куда я еду, она предложила меня подвезти.
- Я все равно в ту сторону еду, - сказала она.
     Ну, короче, уселся я к ней в машину, у нее была белая восьмерка, и мы покатили. Опять слово за слово и мы оказываемся на море. Она приводит меня в свой номер, надевает вечернее платье, и мы идем в бар.
- Подожди меня здесь, мне надо немного поработать. Можешь заказывать, что хочешь. Побалуй себя, сладенький, но главное никуда не уходи. - Сказав это, Олеся усадила меня за столик перед сценой и удалилась.
     Я взял себе пивка, сигарет и заказал шашлык. Сижу, балдею. Заиграла музыка, на сцене появилась Олеся и затянула песню. Потом еще одну и еще, и так до позднего вечера. На сцене эта женщина очень напоминала Машу  Распутину. Трясла своей немаленькой грудью, оголяла ноги выше рамок приличия. Я за это время успел нормально накачать в себя пива.
     Закончив свою работу, она взяла меня за руку, и мы пошли на пляж. Усевшись у самой кромки воды, в которой отражались огни ближайших баров, мы принялись пить вино.
- Короче, Склифосовский, - сказал кто-то из парней.
- Терпение друзья, я уже подхожу к кульминации, - сказал рассказчик. - Она мне рассказала, что каждое лето работает в этом баре, что у нее всего два выходных в месяц, и что во все остальное время она работает учительницей в школе. Короче, около воды мы просидели пол ночи, болтали о разном.
     Фонари на набережной освещали часть пляжа. Ветер дул с моря и от этого волны, бегущие к берегу, становились больше. Они вспыхивали во тьме белой пеной на гребне. Временами горизонт освещало зарево молний, которые направляли весь свой неистовый заряд в воду. После удара волны о берег, ветер нес капли воды дальше и бросал их нам в лица.
     Потом мы пошли в ее номер, приняли душ.
- Ты не просил ее потереть тебе спинку? - спросил тот же парень, что раньше торопил рассказчика.
- Нет, я устал и хотел только одного - спать. Но Олеся спать не хотела. Все началось с того, что она попросила принести ей сока из холодильника, потом помассировать спину, и вот мы уже лежим в объятиях друг друга. Несколько поцелуев в губы стерли последние границы, и Олеся перешла к активным действиям.
- Ты лежи, расслабься и ни о чем не думай. Мамочка все сделает, - прошептала она мне на ухо, стянула с меня трусы и перешла к подготовке ракеты к старту.
     Частые вспышки молний врывались в незанавешенное окно. Этого света было достаточно для того, чтобы различать силуэты и очертания предметов. Я наблюдал, как ее голова двигалась вверх-вниз. Медленно, но настойчиво.
- Можно я закурю, - спросил я у Олеси.
     Она оторвалась от своего занятия, прошептав:
- Да.
     Протянув руку к столику, который стоял у кровати, я взял пачку сигарет. Вспыхнула зажигалка и погасла. Я выпустил облачко дыма в потолок. Олеся дотянулась до моей руки с сигаретой, сделала глубокую затяжку и продолжила свое дело. Я ощутил обволакивающий, теплый дым на своей возбужденной плоти.
Потом, когда она оседлала меня, ее ягодицы принялись вытворять что-то неистовое. Ну, знаете, как черные женщины в рэп-клипах трясут задницами?

     Все, кто слушал рассказ, одобрительно кивнули. Они знали.
- У нее внутри было так горячо, как в жерле вулкана, - продолжил свой рассказ парень. - Прежде чем я успел покончить с сигаретой, она покончила со мной. Сказав мне, чтобы я не волновался, мол, у меня там спираль, она слезла с меня и скрылась за дверью ванной комнаты.
- И что так все десять дней? - спросил кто-то из собравшихся.
- В сущности да, менялись только детали, позы и напитки, - ответил парень.
Часы, которые висели на стене, показывали начало четвертого утра.
- Я спать, чего и вам всем советую, - с этими словами я покинул кухню.

     Весь следующий день у киношного меня прошел на кухне. Работы было действительно много. Присесть если и удавалось, то не более чем на пару минут. События этого дня прокручивались на увеличенной скорости и только когда солнце село, скорость воспроизведения вновь стала обычной.
     Я сижу на своем рабочем месте, на кухне. На разделочном столе в кружке плещется зеленый чай. В тишине кухня хранит свои тайны и секреты. Все мои подчиненные уже отправились спать, только одна сотрудница еще оставалась со мной. Она мыла полы.
- Денис, тебе добавить кипяточка? - спросили девушка.
- Пожалуй нет, надо спать идти, - ответил я и громко зевнул.
- Там вас какая-то дама спрашивает, - сообщила работница, выжимая тряпку.
- Что она хочет, не сказала?
- Говорит, что хочет лично сказать спасибо шеф-повару за столь чудесный ужин.
- Вот как. Тогда сделай еще одну кружку чая и добавь мне кипятка.
     Выйдя в столовую с двумя кружками чая, я увидел стоящую в дверном проеме девушку. Она была одета в короткое платье весенних цветов. Длинные волосы спускались косой до самой поясницы. Невысокая, с фигурой без намеков на лишний вес, она приветствовала меня озорной улыбкой.
- Доброй ночи, - сказал я незнакомке и протянул кружку с чаем.
- И вам того же, - ответили девушка приятным, высоким голосом. Протянула обе руки, приняв от меня кружку. - Спасибо.
- Пойдемте на улицу, - предложил я.
- Я только оттуда, там душно. Может лучше ко мне в номер, у меня есть вентилятор, - сказала девушка, сделав глоток чая.
- Честно сказать, я сегодня чертовски устал. Мне бы сейчас под холодный душ и в кровать, - в подтверждении своих слов, я зевнул. - Ой, извините.
- Ничего страшного, я вас понимаю. Я только хотела поблагодарить вас за вкусный ужин и узнать рецепт этого волшебного блюда, - быстро протрещала девушка.
- Приятно слышать, спасибо. Я вам запишу рецепт и завтра передам.
- Ну, пойдемте, хоть чай допьем, - не унималась девушка. - У меня зефир в шоколаде есть.
- Ладно, пойдемте, - согласился я.
- Меня Настей зовут, - представилась девушка, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.
- Мою жену тоже зовут Настей, легко будет запомнить, - я устало улыбнулся. - Ну, а я Денис.
     Дверь в ее номер оказалась незапертой. Не сопротивляясь, она открылась от поворота ручки. В комнате горел свет. В глаза сразу бросилось нижнее белье, висевшее на спинке кровати, начатая бутылка коньяка и огромный чемодан, из пасти которого торчали вещи.
- Присаживайтесь туда, где вам больше нравится, - сказала Настя.
     Для этого простого действия на выбор было два места. Я выбрал стул, который стоял рядом со столиком. Отпив из кружки, я поставил ее на стол. Тут же на столе появился обещанный зефир и две рюмки. Девушка быстро наполнила их коричневой жидкостью. Схватив одну, она сказала:
- За лучшего шеф-повара в мире!

     После чего потянулась ко мне, чтобы чокнуться. Я взял кружку со стола. Этот жест вызвал недовольную гримасу на лице Насти.
- Я не пью, - сообщил я девушке.
- Совсем что ли?
- Совсем.
     Не чокаясь, она выпила свою порцию и запила чаем. Я тоже хлебнул из кружки, уже успевшего остыть чая.
Настя села на кровать так, что ее коротенькое платье, едва скрывало под собой трусики, оставляя целый космос для полета фантазии.
- А может, вы мне сейчас продиктуете рецепт или запишите сами? - кокетливо спросила девушка.
- Давайте ручку и листок бумаги, я запишу.
     Девушка спрыгнула с кровати, подошла к чемодану. Встав ко мне спиной, она наклонилась, откинула крышку и стала в нем копаться. При этом она что-то весело напевала себе под нос. Я чуть было не подавился чаем, когда оторвав кружку от губ, посмотрел на нее. Ее короткое платьице больше ничего от меня не скрывало, как и не скрывал другой элемент гардероба - трусики. Они отсутствовали. Не меняя позы, Настя повернула ко мне голову, подмигнула правым глазом и продолжила ковыряться в чемодане, все так же что-то напевая. Потом подошла ко мне, положила ручку и листочек на стол.
Пока я записывал рецепт венского тушеного мяса, обжаренного в соусе карри, она сделала несколько глотков из бутылки.
- Ну вот, готово, - сообщил я девушке.
- Дайте-ка взглянуть.
     Она встала у меня за спиной, облокотившись на нее грудью и стала чуть слышно читать.
- Спасибо, как только приеду домой, первым делом попробую приготовить, - радостно сообщила Настя.
- Пользуйтесь на здоровье. Я уже пойду, о то мне завтра рано встать, - я зевнул, прикрыв рот рукой.
- Как, уже? - искренне удивилась девушка.
- Да, спокойной ночи,- взяв свою кружку, я вышел из комнаты и пошел к себе.
На этом киношка закончилась.

     Я лежал в палате, глядя в грязно-белый потолок, и думал об увиденном. Ни один бы нормальный мужик не ушел от такой девушки. Будь он даже импотентом и то бы что-нибудь придумал. Нет, не понятно мне это. Моя жизнь куда интересней. Так плавно из нереального мира я перешел в мир своих воспоминаний.

 

 

7

 

     После того, как старшая дочь Танька вышла замуж и, так же как и ее брат, переехала жить в другой город, наш дом стал совсем пустым. В молодости я мечтал об этом, а сейчас в сорок пять без детей стало одиноко. Все мое время занимала работа, а по вечерам либо бар, либо сауна. Жена свое свободное время проводила за просмотром нескончаемых сериалов и ток-шоу. Только по одному каналу заканчивалась одна гадость, как тут же начиналась другая и так на всем телевидении.
     Первой изменой Ксюхе стал случай с одноклассницей. После того измены длинной вереницей тянулись на протяжении всей мой жизни. Снова откуда-то из небытия всплыла на поверхность Наташа. Она все еще испытывала ко мне какие-то чувства. Я это знал, и как только мог этим пользовался. При любом удобном случае, чаще всего в подпитии, я приходил к ней в гости и мы устраивали такое, что в порнофильмах не всегда увидишь.     Наташка жила одна. Два ее брака оказались неудачными и быстротечными. Такой характер как у нее не в силах выдержать ни один нормальный человек. Меня же все устраивало. Выпили, занялись страстным, диким сексом, потом опять выпили и пока, до следующего раза. Иногда, после того как Наташа выпивала чуть больше своей нормы, она просила меня сделать ей ребенка. Клялась воспитывать его сама и ни кому не говорить от кого он. На ее уговоры я не соглашался, понимая, что она не в себе. Потом у нее обнаружили рак. Одна операция, а полгода спустя вторая. Я изредка навещал ее в больнице, затем перестал. Что с ней сейчас? Жива ли? Да впрочем, это не имеет никакого значения.

     Еще будучи студентом, я попробовал на вкус девушек легкого поведения. Это вошло в привычку, и я пользуюсь их услугами до сих пор. Как там было в рекламе? "Попробовав раз, ем и сейчас". Впервые у меня это случилось, когда мы толпой отмечали день рождения какого-то приятеля. Компания собралась сугубо мужская. Выпив сколько-то там раз по 50 грамм, нам стало без баб скучновато. Решили сделать подарок другу и за одно себя потешить. Позвонили, договорились и уже через 20 минут нам привезли 7 девушек на выбор. Взяли трех самых привлекательных, хотя признаться честно, даже в нашем состоянии они все были не фонтан, сильно заезженные какие-то. Девчонки с нами выпили, хотя и до этого уже были под градусом. Две комнаты, которыми располагал дом, сразу заняли более трезвые и проворные товарищи. Мне ничего не осталось, как уединиться со свободной девушкой в ванной. Без всяких прелюдий и томительных ожиданий она отработала свои деньги и вернулась в кухню. Я же забрался в ванну, набрал теплой воды, закурил сигарету и вскоре уснул.

     Следующий раз, когда я пользовался эскорт услугами, вышло чисто случайно, я тогда  возвращался с моря. В тот раз ездил один, это было еще до замужества и до того, как у меня появились права. Машину взял у друга, обшарпанная копейка, местами гнилая, местами в грунтовке, но худо-бедно едет, и хочу заметить весьма уверенно. Друг был пьян. На просьбу: «Славик, дай ключи от машины», - он промычал что-то совсем непонятное. Достал ключи из кармана, оторвав морду от густой свежескошенной травы, повернул ее в мою сторону и сказал:

- Береги мою девочку, - протянул ключи мне и снова уткнулся носом в траву.
     Мне надоела собравшаяся компания. Не дав каких-либо комментариев, я при помощи ключа в замке зажигания оживил холодный двигатель и незаметно улизнул.

     Я ехал с зажатой сигаретой в зубах. Дым, выпускаемый из носа и рта, пытался тяжелым облаком взмыть к потолку, но ветер, который гулял в салоне авто, хватал его невидимой рукой и неистово со злостью выкидывал в открытое окно.
Накупавшись вдоволь в теплом летнем море и понежившись под лучами раскаленного солнца, я довольный тем, что у меня получилось вырваться отдохнуть, рванул обратно в город. Не успев проехать и пяти километров, я увидел, как на обочине голосует симпатичная девка. Чего думаю не подобрать. Торможу машину рядом с ней и спрашиваю:
- Куда тебе?
- Провезешь больше 50 км, значит нам по пути,- ответила незнакомка.
- Ну, прыгай.
     Сначала она молчала, потом достала из сумочки пачку сигарет и, поинтересовавшись можно ли закурить, чиркнула зажигалкой. Я тоже достал сигарету из пачки "Alliance", валяющейся на панели копейки. Незнакомка снова чиркнула зажигалкой. На этот раз для того, чтобы прикурил я.
- Благодарю,- процедил я сквозь дым.
- Ничего особенного, - едва слышно сказала она.
- Эй, а тебя звать-то как?- поинтересовался я.
- Виктория, - равнодушно ответил голос девушки.
- Я Денис.
- Очень рада, - все так же равнодушно сказала Вика.
- Ага, и я. Куда путь держишь?
- Да никуда, катаюсь то туда, то сюда.
- И как успехи?
- Да пока ничего, в плюсе.
- Это хорошо, - сказал я и швырнул окурок в открытое окно.

     Он, пролетев немного, угодил в лобовое стекло едущей следом машины. От удара он рассыпался на сотни мелких огоньков и потух. Владельцу авто это явно не понравилось, он поравнялся со мной и начал грубо кричать в открытое окно. Я хотел было извиниться, но тут же передумал. Вместо этого я сделал поворот руля в его сторону. Такого он явно не ожидал и от страха выехал на «встречку». Потом снова поравнялся со мной и еще в более ожесточенной форме и куда громче стал орать и крутить пальцем у виска. Меня эта ситуация стала забавлять. Я снова повторил свой маневр, но только на этот раз позволил моей машине слегка коснуться бока машины этого крикливого идиота. Если бы вы только видели его лицо. Его всего просто перекосило от возмущения и злости, а я утопил педаль газа в пол. Больше этого чудака я не видел.
- Не, ну видела этого дебила? - обратился я к Вике.
- Ты знаешь, мне нечем платить за проезд, - немного печально произнесла девушка.
- Ой, да ничего и не надо, - отмахнулся я.
- Могу предложить тебе свои услуги, - продолжила она.
- Что еще за услуги? Машину помыть или дома убраться? - пошутил я.
- Почти угадал, - Вика подмигнула, прикусила нижнюю губу и продолжила, - сказку перед сном прочитать.
- Да не, я уже большой, не надо, - снова отшутился я.
- Для больших у меня другие услуги и недорого,- Вика продолжала гнуть свою линию.
- А-а-а, я понял, - губы не произвольно растянулись в широкой улыбке.
     Свернули на первом же съезде с дороги и я воспользовался всем спектром ее услуг. Дальнейшая дорога в сторону дома прошла в молчании, каждый был погружен в свои мысли и постоянно курил.
- Ну, все. Мне скоро сворачивать, - сказал я.
- Да, хорошо, тогда высади меня тут. За мои услуги с тебя...
- Ты знаешь, мне не чем тебе заплатить,- перебил я Вику на полуслове.
- Да? - возмутилась она. Ну и пошел ты, - выкрикнув это, Вика выпрыгнула из машины и, что было сил, хлопнула дверью.
     Машине, естественно, от этого ничего не стало, а дверь даже не закрылась, пришлось мне тянуться через салон и самому ее захлопывать. Пока я это делал, девка эта куда-то успела свалить. Помню, я еще подумал тогда: "Какой хороший день выдался".


     Воспоминания скакали, словно табун лошадей, резвящийся на бескрайних просторах высокогорных пастбищах, нарушая хронологию событий. Секретарша. Она у меня в фирме оказалась только после того как прошла "собеседование", которое принимал лично я. Причем принимал не в офисе фирмы, а в сауне. Тогда мы с кумом хорошенько вмазали и как Алиса попала в наши золотые руки никто не знает. Все что я помню, так это то, что я предложил ей работу, если она прямо сейчас пройдет "собеседование". Алиса оказалась способной девушкой, наши с кумом фантазии были удовлетворены в полной мере, а через пару дней она уже приносила мне кофе в кабинет и отвечала на звонки.

     Невысокого роста, она имела весьма не плохую фигуру, ее короткие черные волосы напоминали ежика. Всегда высокий каблук подчеркивал стройные ноги, начало которых скрывала коротенькая юбочка. Губы были украшением ее лица, они были такими сочными, что наносить на них помаду не было никакого смысла.

     Кроме приготовления кофе и принятия телефонных звонков в ее обязанности входило "снимать стресс у шефа". Иногда это приходилось делать раз в день, иногда раз в неделю, но в особо тяжелые трудовые дни случалось так, что мне нужна была разрядка два, а то и три раза за день. И не было для таких случаев наиболее подходящего места, чем мой рабочий стол. Алиса проработала у меня более 7 лет, пока не нашла себе мужа и не попросила ее рассчитать. Я уговаривал ее остаться, но в итоге, скрепя сердцем, отпустил.

 

7.1

 

     Меня ждал очередной выход в открытый космос без скафандра. Там Черная дыра поглощала все пространство, и я не являлся исключением. Чернота обволакивала, всасывая все глубже.

     Очередной сюжет начинается с того, что я собираю рюкзак. У моих ног бегает девочка лет четырех.
- Ира, иди к маме. Не мешай папе собираться, - сказала девушка, которая раньше уже появлялась в моих больничных сюжетах. Звали ее, если не ошибаюсь, Настей. На вид киношному мне было лет 30-33, по крайней мере, примерно так я выглядел в своей обычной жизни в этом возрасте.
     Укомплектовав рюкзак, я беру дочку на руки и вместе с ней иду на кухню. Там на столе стоит заварник, электрический чайник и полная ваза конфет.
- Ты точно со мной не хочешь? Может хоть на пару дней, - спрашиваю я супругу.
- Я очень хочу, но на работе завал. Двое сотрудников на больничном, я одна, верчусь как белка в колесе, - с досадой в голосе ответила Настя.
- Да, жаль. А то бы как на медовый месяц, вдвоем автостопом вокруг Черного моря. Помнишь, как было здорово? - я налил себе чая и потянулся за конфетой.
- Конечно, помню. Ты такое необычное свадебное путешествие придумал. Мне потом на работе все подружки обзавидовались, - Настя задумчиво улыбнулась.
     Девочка спокойно сидела у меня на коленях и игралась с фантиком от конфеты. Складывая его в разные геометрические фигуры, она что-то болтала себе под нос и сейчас явно находилась где-то совсем в другом мире.
- Мне за сегодня надо доехать до моря. Там заночую, покупаюсь, а на следующий день проеду дальше, - запив слова чаем, я продолжил. - Потом встречусь с друзьями, - сделав еще глоток, который оказался последним, я встал из-за стола. Поцеловав дочку, опустил ее на пол и пошел обуваться.
- Как доберешься до места, позвони, - сказала Настя. Крепкие объятия закончились поцелуем.
- Иришка, иди сюда, поцелуй папу.
Девочка бросила на стол фантик, с которым до сих пор играла и подбежала ко мне. Я сел на корточки, протянул руки. Девочка на всей своей скорости влетела в мои объятья. Я поцеловал ее в щеку, и она тут же вытерла место поцелуя своей маленькой ладонью.
- Покажи папе, как ты его любишь и поцелуй, - дала указания дочери мать.
Ребенок обхватил мою шею и принялся с силой сжимать ее. Потом ослабив хватку, Ира поцеловала меня в щеку и опять сильно сжала свои ручки до гримасы на лице.
Перед тем как выйти за дверь квартиры, я взял рюкзак за лямку, закинул на плечо:
- До встречи, мои любимые.
Дверь закрылась, щелкнув замком. Этот щелчок, эхом прыгая со стены на стену, провожал меня.

     Я стою на пыльной обочине с вытянутой в сторону правой рукой. Ладонь сжата в кулак, большой палец оттопырен вверх. Мой рюкзак стоит на земле, облокотившись о мои ноги. Бесконечный поток автотранспорта, проносясь мимо, швыряет в меня воздушные массы, которые путаются у меня в волосах, портят и без того неладную прическу и устремляются прочь. Одна из машин, включив правый сигнал поворота, тормозит позади меня. Я хватаю рюкзак и бегу к ней. Пассажирское стекло медленно ползет вниз, я просовываю голову внутрь.
- Привет, до Туапсе не подкинешь или до Джубги? – улыбаясь, я задал вопрос.
- До Туапсе нет, а вот до поста ДПС могу. Я в Анапу еду, - ответил молодой человек, сидевший за рулем.
- Отлично, оттуда не сложно будет уехать. Открой багажник, я рюкзак положу, - попросил я.
- Да кидай на заднее сиденье, в багажнике места нет.
Бросив вещи в салон корейского "Hyundai", я уселся на переднее пассажирское сиденье, и машина тронулась с места. Из колонок автомобиля наружу вырывался какой-то англоязычный хард-рок.
- Что за группа играет? - поинтересовался я у водителя.
- «Biohazard», - ответил тот.
- Прикольно. Но я все же предпочитаю отечественных исполнителей. Типа "Мавзолея" или "Маррадеров".
- Никогда не слышал о таких.
- Рекомендую, очень мощно лабают.
- Ладно, как-нибудь послушаю. А ты на море или как?
- Хочу на море денек провести, а потом с друзьями на "УАЗиках" по горам и лесам поехать в экспедицию.
- Интересно, что за экспедиция? Научная?
- Да нет, просто решили проехать по местам боевой славы и заодно полазить по пещерам.
- И много вас?
- Три машины точно, а людей где-то с десяток.
- Автостопом часто ездишь?
- Да бывает. Мне нравится общаться с разными людьми и, честно сказать, бюджетно выходит, - я усмехнулся и продолжил. - Меня все время удивляет вопрос, который мне задают водители: "А тебе не страшно так ездить? Вдруг завезут куда-нибудь?". Мне в свою очередь хочется спросить, а вам не страшно меня брать? Вдруг я маньяк, например.
- Так почему не спрашиваешь?
- Зачем же пугать водителей, - сказал я и попытался изобразить зловещий смех.
Парень понял шутку и рассмеялся.
- Вообще разные случаи бывают. Иногда страшно становится. Вот, например, как-то раз подвозил меня мужик лет так где-то сорока. В машине играл шансон, а проезжая мимо церкви он крестился. Казалась бы все нормально, но в конце поездки он предлагает сделать мне минет и даже заплатить за это денег.
- Да ты что? И чем все закончилось? - с интересом спросил водитель.
- Поблагодарив его за необычное предложение, я вышел из машины, оставшись верным своей традиционной ориентации. А как-то было, подвозили меня на "ГАЗельке". От дальней дороги, а они ехали с Волгограда в Сочи, водитель то и дело проваливался в сон. Сидевший рядом парень, чтобы вытащить его оттуда, поливал его голову водой и давал хороших, увесистых "лещей". Эти действия помогали, но ненадолго. Я молился до тех пор, пока они меня не высадили.

     Машина остановилась на посту ГАИ. Пожав друг другу руки, и пожелав удачи, я вылез из салона.  Последним аккордом в процедуре прощания прозвучал клаксон автомобиля. Отойдя немного в сторону и не сбрасывая рюкзак с плеча, я снова вытянул руку к дороге. Остановилась первая же машина. Это был грузовик. Я поднялся по ступенькам кабины и открыл дверь.
- Давай залазь, мне некогда, - поприветствовал меня водитель.
- Мне в Туапсе надо, - сказал я, усаживаясь и закрывая дверь.
- Доставим, не боись, - водитель включил скорость и многотонный тягач, посвистывая турбиной дизельного двигателя, тронулся с места, оставив после себя облако черного дыма.
- Меня Денисом звать, еду отдыхать, - сообщил я водителю.
- А меня Павлом, еду работать. За сегодня уже второй рейс делаю. Вожу цемент из Новороссийска в Сочи. Не отдыхал уже пару лет, хотя сам живу на море, как раз в Туапсе,   Павел в очередной раз переключил передачу.
- Времени нет?
- Да, все время эта чертова работа занимает. Приезжаю поздно. Помылся, поспал и опять на работу. И так круглый год. Летом тут по месту езжу, а зимой вглубь страны посылают. А ты чем занимаешься? В отпуск едешь?
- Я работаю поваром в ресторане, в горах. Вот на выходные вырвался. Хотел с женой поехать, но ее работа, так же как и вас, не пускает отдохнуть.
- Ну, понял че, ну понял че, - зачем то два раза сказал водитель.

     Меня вся эта лабуда сильно утомляла, но я ничего не мог поделать, мне приходилось смотреть все это говно. Этот чувак похожий на меня, эта дорога….  Весь этот бред какой-то. Когда мне попадался скучный фильм по телевизору, я просто-напросто брал и засыпал. Но сейчас я был бессилен что-либо сделать.

     Внутри кабины грузовика, которая колыхалась на неровной дороге, сидело два человека. Они беседовали друг с другом, один из них время от времени курил, а другой попивал охлажденный чай из пластиковой бутылки. Пришло время, и они простились. Павел повел свой тягач по живописному серпантину дальше, а я пошел на дикий галечный пляж. Разбив лагерь и натаскав дров, я пошел купаться в прозрачной воде Черного моря. Закат застал меня за важным занятием: я сижу на берегу и кидаю камни в маленькие гребешки волн. Солнце словно кусок масла на раскаленной сковороде быстро таяло и растворялось в воде.
     Я развел костер и принялся готовить ужин. После, забравшись в спальник, долго смотрел на звездное небо, а миллиарды звезд и планет смотрели на меня.
- Сейчас мне не хватает только вас, мои девочки, - сказал я вслух. - Спокойных вам снов, мои любимые Настя и Иришка.


- Еще немного и пора менять капельницу...
- На вид уже лучше. Даже глаза открыл, - сказал доктор. - Вы меня слышите?
- Да, - вырвалось из пересохшего горла. Но я тут же отключился и вновь оказался в лабиринте своих воспоминаниях. В отличие от фотографий, которые можно сжечь, от воспоминаний так просто не избавишься. Их нельзя вымыть из памяти как грязные ноги. Воспоминания можно перекрыть другими воспоминаниями, более приятными, радостными. Но память настойчиво подсовывала мне не самые приятные из них.

 

8

 

     После гулянки у кума, я возвращался домой пешком. Было уже темно, небо затянуло тучами, а фонари в целях экономии в полночь выключают. Я был не очень пьяный. Так, навеселе. Шел по краю проезжей части, на встречу движения автотранспорта. Пятница медленно и непринужденно из вечера перетекла в ночь субботы. За все время, что я шел, мне на встречу попалась только одна машина. Дальним светом фар она буквально лишила меня зрения. Выехав из-за поворота, полоснула по глазам ярким лучом и долго держала меня в прицеле этого уничтожающего мое зрение света. Мне пришлось склонить голову и прикрыть глаза ладонью. После того как машина миновала меня, я еще несколько минут стоял на обочине со слезящимися и ничего невидящими глазами. Наконец собравшись духом, я мысленно выругал этого чертового водилу и побрел дальше. До дому оставалось идти не больше десяти минут, за это время я планировал немного протрезветь.
Возле одного из сотен частных домов меня кто-то окликнул.
- Уважаемый, можно вас на минутку?
     Я ничего не ответил, а просто подошел к скамейке, которая стояла, облокотившись на деревянный забор. Двое сидели на лавке, а один стоял у калитки.
- Слушаю вас внимательно, - сказал я после того как более менее смог рассмотреть незнакомые мне лица. Слабый свет, идущий от дома, позволил мне это сделать без мелких подробностей.
     Один из тех, что сидел на лавке был типичный армян, толстый, с бородой черней чем сама ночь. Рядом с ним сидел мужичок, заросший и одетый, как одеваются все алкаши. Какой-то старый свитер, непременно обоссанные штаны и дырявые кроссовки какой-нибудь популярной фирмы. У калитки стоял такой же алкаш. Армян видно у них за главного был, так как слово взял он:
- Слышишь, зачем так официально? Давай проще, э-э-э.
- Давай проще, че хотел-то? - спокойно спросил я.
- Ну это, тут такое дело. Ну, короче, вот этот молодой человек, который стоит у калитки, ну он, это, короче перепутал тебя с бабой, - сильно волнуясь, сказал сидящий рядом с армяном.
- Ну и что? Темно, да и старый он уже у вас этот «молодой человек», - шутя, произнес я.
- Значит, ты прэтэнзий к нему не имеешь? - с нескрываемым призрением бросил армян.
- Пусть очки себе купит и пьет меньше.
- Да я вообще не пью, вообще, просто категорически, - подал наконец голос третий мужик.
- Рад за тебя,- сказал я, высморкался и продолжил - еще вопросы ко мне есть?
     Армян перевел взгляд с одного мужика на другого, потом достал из пачки, что лежала радом с ним на скамейке, сигарету. Чиркнула спичка, осветив на короткий миг бородатое лицо, и тут же потухла, оставив вместо себя лишь красную точку тлеющей сигареты.   Выпустив дым, армян наконец сказал:
- Дел к тэбэ нэт.
Он протянул мне руку, чтобы проститься, но в тот момент, когда я ее почти ухватил, резко отдернул и сказал:
- Твой дом там, - указав пальцем отдернутой руки в ту сторону, куда я шел и рассмеялся.
     Меня просто накрыло от злости и ненависти, я сжал кулаки до боли. В глазах стояла пелена. Секунда... две... смех нарастает, а вместе с ним растет моя злоба.

     В свой удар я вложил всю силу, которая была у меня на тот момент. Кулак рассекает воздух, после чего впечатывается в челюсть. От удара сигарета падает на землю, завершая свой полет фейерверком. Смех сменяет крик. Не удержавшись на ногах, я лечу вслед за кулаком и падаю на своего противника. Не дав армяну опомниться, я начал наносить один удар за другим. Бил размашисто, сильно, попадая то в мясистое тело, то в лавку. Не обращая внимания на боль, я был не утомим в попытке сделать из этого жирного отвратительного кабана свиную отбивную.

     Двое его друзей стояли и, откровенно говоря, тупили. Потом тот, что был у калитки, пошел на меня с кулаками. Только он замахнулся, чтобы ударить, как вдруг запутался в собственных ногах и повалился на меня, скорчив при этом ужасную гримасу. Забор, который до этого стоял словно богатырь, не выдержав нашей кучи-малы, с хрустом завалился во двор.

     Я помню звон от удара лопатой об мою голову.
- Ну, это, ой!
Далекие голоса, сирена «скорой помощи», огни реанимации. Этот падла, тихоня, что стоял молча в сторонке, проломил мне череп. Ну, ничего, выкарабкался.
После этого случая  я сказал себе: «Все, бросаю пить!». И даже не пил полгода. Ну, так крепко не пил, а пивко-то каждый день заливал.

     Второй раз оказался в реанимации после того как попал в ДТП. Все случилось до банального глупо. Вечер начинался в пивбаре. Сидели с корешем, попивали местное нефильтрованное пиво с фисташками. На плазме, что висит над входной дверью, футболисты лениво гоняли мяч. Время от времени звонил колокольчик и в дверь кто-нибудь заходил, набирал полторашку или больше и снова исчезал под звон все того же колокольчика. Диалог, по мере того как количество пива в пузе увеличивалось, неизбежно перешел на женщин. И сразу же их отсутствие стало тяготить. Я взял телефон и быстро пробежался взглядом по списку контактов. Выбор почему-то пал на Светку, тощую неформалку с грудью третьего размера и зелеными волосами. Моя фирма несколько лет назад делала ремонт в квартире ее родителей. Там были какие-то проблемы, работяги накосячили и мне пришлось лично приезжать, чтобы уладить конфликт. В тот день я и познакомился со Светкой. Она мне понравилась, и я принял решение ремонт в ее комнате сделать бесплатно, а заодно переделать имеющиеся косяки и тем самым конфликт был улажен. Между тем, я со Светкой стал время от времени тесно общаться. Я позвонил ей, не вставая из-за стола, за которым мы сидели. После четвертого гудка я услышал:
- Привет, Денис!
- Привет. Занята?  
- Ты же знаешь, что для тебя я всегда свободна.
- Где ты сейчас?
- На фонтане в центре, пиво пью.
- Подружка есть рядом какая-нибудь?
- Тебе что меня одной стало мало? - с небольшой ноткой обиды в голосе сказала Светка.
- Со мной друг, Вовка, или ты одна с двумя справишься? - съехидничал я.
- Да хоть с тремя. Шучу. Есть тут со мной веселенькая девчушка.
- Мы сейчас приедем. Что пить будете?  - поинтересовался я и опустошил стакан тремя глотками.
- Кристь, ты че пить будешь? - услышал я в трубке голос Светки. – Короче, водку бери и на закуску чего-нибудь.
- Заказ принят, ожидайте, - сказал я и отключился.
- Ну что, поехали? - это я уже обратился в Вовчику.
- Да поехали, конечно.
     Расплатившись за пиво с барменом, мы под веселый звонок колокольчика покинули душное, накуренное помещение и вступили в прохладу ночи. Мой «БМВ» стоял сразу у крыльца. После нажатия на кнопку сигнализации машина радостно отозвалась желтыми огнями аварийки и звуковым сигналом. Для начала мая ночь была на удивление теплой. Трехлитровый мотор ожил и начал петь свою песню. Ее вскоре заглушил голос Шнура, который с криком ворвался в салон сразу из восьми динамиков. "... www Ленинград, спб точка ру, www Ленинград спб точка ру..."
- Да сделай тише, че он так орет,- пытаясь перекричать музыку, сказал Вовка.
- www Ленинград, спб точка ру, - подпевал я и крутил регулировку громкости вправо.
Машина со свистом 245-ой резины, натянутой на 18-ти дюймовые диски, рванула с места. Быстро унося нас от бара и приближая к девчонкам.


    Светка с Кристей, обе в коротеньких клетчатых юбках, сидели на спинке скамейки и сосали пиво. «БМВ», после того как я натянул ручник, завизжал покрышками, развернулся, оказавшись в клубах белого дыма. Машина замерла прямо напротив скамейки с девчонками. Светка, привыкшая к моим выходкам, даже и носом не повела, а вот Кристя успела испугаться. Задние двери «бумера» распахнулись словно по дуновению волшебной палочки, приглашая девчонок в салон. Они себя долго ждать не заставили. Обе сделали по затяжке сигаретой, окурки полетели в разные стороны. Потом по глотку пива, пустые бутылки кинули за спину в фонтан и только потом выпустили из легких дым.
- Поехали, - сказал я и одновременно с этим нажал на педаль акселератора до упора и отпустил сцепление. Двигатель заревел, резина завизжала и «БМВ» рвануло вперед.
- Аккуратней нельзя, - подала голос Кристя.
- Подожди, сейчас вторую включу, - сказал я и выполнил обещание. Машина, продолжая буксовать, вошла в поворот, оставляя за собой два черных следа. С бешеной скоростью мы понеслись по дорогам, нарушая не только правила дорожного движения, но и покой уже успевшего задремать города. Выехав за его приделы, я прибавил скорость. Стрелка спидометра плавно подбиралась к цифре 240 км/ч. Вскоре мы свернули с основной дороги на проселочную, и теперь следовали ее виражам, которые тянулись вдоль речки. Когда до места предполагаемого продолжения вечера оставалось пару километром, задние колеса «БМВ» на мокром от росы асфальте предательски занесло и машину начало крутить по всей дороге. В итоге, чудом проскочив между двух деревьев, машина слетела в обрыв, сделала два оборота через крышу и замерла на дне реки. От многочисленных ударов я потерял сознание. Дальнейшая запись моей памяти включается уже в отделении реанимации. Меня немного подшили, наложили гипс на ногу, да и отпустили через какое-то время домой. Пока лежал в больнице узнал, что с Вовкой и со Светкой ничего страшного не случилось, ушибы и ссадины, а вот Кристя серьезно пострадала. У нее что-то с позвоночником и множественные переломы.
Из воспоминаний о прошлом я вновь вернулся в реальные будни, которые не утешительны и в которых я по-прежнему лежу под капельницей.

 

 

8.1

     Переход между воспоминаниями и этим глупым фильмом происходил молниеносно, я не всегда успевал сообразить, что происходит.

     Двухэтажный дом, обложенный красным итальянским кирпичом. Огромный навес, баня. Вместо огорода сад плодовых деревьев. На заборе висит табличка "Продаётся", а ниже номер телефона.  Мечта всей моей жизни иметь такой дом.

     Я вижу, как к дому подъезжает грузовик с контейнером на прицепе. Из кабины со стороны пассажира выхожу я. Мне на этих кадрах уже где-то под полтинник. Общего между мной лежащим в реанимации и мной стоящим у грузовика немного. Тот, что на экране выглядит значительно лучше. Нет ни отвислого брюха, ни залысины, лицо не такое помятое. В кино я бодро запрыгиваю в прицеп и открываю контейнер. Из дома выходят Настя и Ира. Девочка выросла и сейчас была настоящей красавицей. Высокая, стройная, широкая улыбка, ровные белые зубки и никакой косметики. Моя киношная жена тоже выглядела замечательно. Мне показалось, что время сжалилось над ней и не спешило пронзать ее милое личико сетью морщин.

     Семья принялась дружно разгружать контейнер с вещами. Когда все было перенесено, я заплатил водителю, который тоже помогал тягать вещи, и на прощанье пожал руку. Перед тем как войти во двор, я снимаю с забора табличку о продаже. Положив руки на плечи своим девочкам, я ухожу вместе с ними в дом. Пробираясь между коробок, каких-то пакетов, мы втроём выходим на кухню. Я щелкаю кнопкой на электрическом чайнике. Жена готовит кружки, а дочка достает из пакета чай. Разлив кипяток по кружкам, мы вместе выходим на крыльцо. Сидим на ступеньках и пьем чай.
- За удачное приобретение, - говорю я.
- За прекрасный дом, - говорит Настя.
- За счастливую жизнь, - говорит Ира.
     Допив чай, семья начинает заниматься обустройством нового дома. Экран затемняется и происходит плавная смена кадра.

 
     Небольшой ресторанчик. Я его узнал, он существует в моей реальной жизни. Название "Помидор". Меня оттуда не раз забирало такси в состоянии полного коматоза. Расположен он на окраине города и, хочу заметить, место не самое удачное. Этот "Помидор" прославился своей дурной репутацией. Чего только в нем не случалось: и убийства, и наркотики, и даже пару раз его грабили. Владельцем там был какой-то азиат, которого за долги завалили и ресторанчик закрылся. Желающих обзавестись "домом с привидениями" не нашлось.

     Но это в настоящем. А в этом, в моем другом мире, "Помидор" выглядел совсем иначе. Снаружи все цивильно, клумбы с цветами, урны на входе, несколько беседок. Парковка забита автомобилями, чего никогда не бывало.
Судя по желто-красным листьям на деревьях и по общей серости, сейчас середина осени. Вечерние часы закатного солнца, горизонт неба подсвечен бледно красными облачками.

     Я подъезжаю к ресторану, сидя за рулем «Lexus». Припарковав машину на свободное место, я направляюсь к входу. Внутри светло и просторно. Атмосфера несравнима с той, что царила тут в моем настоящем. Я и представить не мог, что из этого гадюшника можно сделать такой уютный уголок. Я прохожу через весь зал, чтобы присесть за маленький столик в темном уголке. Ко мне подходит официантка.
- Здравствуйте, Денис Анатольевич. Вам как обычно? - спрашивает девушка.
- Здравствуй, Аня. Я тебя просил не называть меня по имени отчеству? - спокойно спрашиваю я.
- Ой, я не специально. Просто мы все Вас так любим, Денис Анатольевич
Я нахмурил брови.
- Ой, извините. Я сейчас принесу Вам кофе, - после этих слов девушка виновато улыбнулась и ушла.
     На сцене музыканты играли популярные песни из старого доброго русского рока. Едва они доиграли до конца песню группы "Чайф" - "Не со мной", как тут же зазвучали аккорды следующей композиции. Эту песню в нашей стране знают многие: и млад, и стар. "Осень" группы "ДДТ". Официантка Аня спешила ко мне с подносом,  изящно виляя бедрами.
- Вот, пожалуйста, пейте на здоровье, - сказала она, лучезарно улыбаюсь.
- Спасибо, Аня, - я улыбнулся в ответ. - Как у нас дела сегодня?
- Как обычно шеф, все хорошо. Народ сытый и довольный, - отрапортовала девушка.
- А это для нас самое главное, - поднеся кружку к губам, я сделал небольшой глоток кофе.
- Я Вас оставлю, там меня уже ждут.
- Конечно, конечно иди.
     Я сидел и смотрел, как приходят и уходят люди, как ладно работают официанты, как играет группа на сцене. Потом встал, взял пустую кружку и пошел с ней на кухню.
- Кипяточку не найдется? - спросил я сквозь кухонный шум.
- Здравствуйте, шеф, - ответили все, кто был в помещении.
Не успел я усесться на стул, как рядом со мной уже стояла новая кружка кофе.
- Да я пошутил насчет кипятка, - сказал я, глядя на свежий кофе.
- Поздно, придется выпить, - раздалось откуда-то со стороны.

 
     «Да, а я неплохо устроился», - мелькнула мысль в моей больной голове. Затем последовало очередное затемнение и снова смена кадра.

     Самолет, выпустив шасси заходит на посадку. Легкий толчок, дым из под колес и вскоре лайнер останавливается. Все пассажиры хлопают в ладоши. Из динамиков раздается голос капитана:
- Мы приземлились в аэропорту города Тиват. Температура воздуха +28. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию. Будем рады видеть вас снова.
     Защелкали замки ремней безопасности, народ стал медленно вставать со своих мест и готовиться к выходу. Я потянулся, немного размял затекшие мышцы. Рядом со мной Настя, заложив закладку между страниц, убирала книгу в сумку. Ира уже стояла в проходе и жестом показывала нам подниматься. Пройдя все процедуры получения багажа и оформление документов, мы сели в такси. Очень скоро оно привезло нас к входу в гостиницу. Номер, в котором мы поселились, был невероятно огромным и состоял из трех просторных комнат.


     «Ну, ни фига себе, - подумал я. - Я такое видел разве что в кино». Хотя это и было кино или что-то вроде того.

 
- Настя, Ира, вам нравится номер? - спрашиваю я у своих девочек.
- Да.
- Очень.
- Отлично, я старался, - улыбнулся я. – Итак, полчаса на сборы и идем на ужин.
Покинув гостиницу, мы шли по улице до первой кафешки. Войдя внутрь, мы заняли свободный столик. Ира сделала заказ на английском языке. В ожидании заказа, мы пили свежевыжатый сок.
- Ну что, Ирин, мы с мамой очень рады тому, что ты окончила учебу в университете и стала дипломированным специалистом, - начал я свою речь. - Поэтому поводу мы решили сделать тебе подарок...
- Эта поездка уже подарок, - перебила меня дочь.
- Это не считается. Тем более нам всем пора было отдохнуть, вот я и взяла путевку, - сказала Настя.
- Мы с мамой хотим подарить тебе... - я достаю из кармана ключи и кладу их на стол.
Ирина вопросительно смотрит на стол, переводит взгляд на мать и потом на отца.
- Что это? - спрашивает она.
- Ключи от твоей квартиры, - отвечает Настя.
- Ого, неожиданно. У меня для вас тоже есть сюрприз, - выдерживает паузу, обводя родителей радостный взглядом. - Я выхожу замуж. Ромка сделал мне предложение.
На лицах всех троих нарисовалась улыбка. Кадр замер, превратившись в фотографию в рамке, которая в свою очередь, висела на стенке, среди множества других фотографий этой семьи.


     Я открыл глаза. Не найдя взглядом ничего интересного, уставился на флакон капельницы, где жидкость каплей за каплей бежала вниз по трубочке в мою вену.

 

9

 

     Приходя в очередной раз в сознание, мне даже становилось интересно, куда же эта зараза память забросит меня в очередной раз. Пока она выбирала очередной виток моей жизни, я снова обшарил палату глазами. Ни врачей, ни медицинских сестер. Единственное окно реанимации пряталось за жалюзи. На этом мое изучение палаты окончательно закончилось, и я снова окунулся в воспоминания.


     Однажды Николай, крестный моей Таньки, пригласил меня в гости показать якобы какую-то нереально интересную порнуху, а заодно попить пивка. Я набрал пива, взял с собой Игорька и поехал к куму. Сына посадил себе на колени, и он рулил всю дорогу, время от времени сигналил и включал дворники. Игорю шел третий год, и он ни на шаг от меня не отходил. Вот и в тот день он крутился возле ног, играя с машинкой, а мы пили пиво с раками и смотрели кино для взрослых. Игорьку до происходящего на экране никакого интереса не было, он лишь пару раз мельком взглянул на него и снова погрузился в свой мир, катая машинку по полу и что-то бормоча под нос. Собственно сюжет фильма оказался самым заурядным. Да и какой вообще сюжет может быть в порнофильме?
- Колян, что-то ничего "нереального" я так и не увидел, - сказал я, вытирая руки.
- Да ты че? Да это же просто кайф, - возразил он.
- А для меня так самая обычная порнушка.
- Да ты просто ничего в искусстве не смыслишь, - с нотками обиды в голосе произнес Колька.
- А оно мне надо? Мне и так хорошо живется. Игорь, - крикнул я сына.
- Что, папа?
- Собирай игрушки, скоро домой поедем.
Выпили по последнему стакану янтарного напитка, покурили и мы уехали домой.

 
     Игорь рос подвижным общительным ребенком, всегда предпочитая компьютеру и телевизору игры на улице со сверстниками. Как только он пошел в школу, его любимой игрушкой стал велосипед. Старшая сестра же наоборот постоянно сидела дома и не отходила от ноутбука ни на минуту. На завтрак, обед и ужин Таня приносила его с собой или же вообще ела в своей комнате. Что она в нем делает одному богу известно. Для меня все их интернеты темный лес. Я туда не лезу. А вот в реальный лес за грибами или там на рыбалку - это я люблю.

     Вереница событий сменялась молниеносно. Игорь в садике, потом школа, выпускной, университет. У него появилась хорошенькая девочка, которую мы с женой приняли в семью с формулировкой "наша". Игорь с ней встречался несколько лет. Я и Ксюха уже подумывали о том, что свадьба не загарами. В какой-то момент Оля стала появляться в нашем доме реже и реже пока совсем не исчезла из виду. Сын ходил какой-то потерянный, почти не разговаривал с нами. От Тани мы узнали, что на их отношениях поставлен жирный крест, и Игорь не может найти себе места. Все попытки поговорить и помочь справиться с разлукой Игорь пресекал, говоря, что «все нормально». Такие же попытки были и со стороны матери, результат тот же. В поисках хоть какого-то решения я решил привлечь к участию лучшего друга моего сына, Сашку. Объяснять ситуацию ему не пришлось, он и сам прекрасно видел состояние своего друга, а вот вытянуть его на разговор все не решался.
- Сходите в кабак, выпейте и поговорите, - предложил я Сашке.
- Попробую, он в последнее время мало куда выходит. В основном сидит в интернете, - ответил Саша.
- Я заметил. Ну, ты все же попробуй.
- Ладно.
- Расскажешь потом что выяснишь, с нами он говорить отказывается. На все вопросы отвечает «все нормально».
- Дядя Денис, не волнуйтесь, попробую его растормошить.
- Спасибо, Саша.
     Через несколько дней Саша мне позвонил, мы встретились, и он рассказал о разговоре с Игорем.
- Дело было так, - начал Саша.- Уселись мы в баре, заказали водки, закуски и после нескольких рюмок, я спросил: что у тебя с Ольгой?
- Не любит она меня, а точнее, говорит, что не знает. Раньше любила, а теперь вот не знает.
- Может у нее есть другой?
- Точно знаю, что нет. Специально следил за ней две недели. Не любит меня, а мне от ее таких слов просто жить не хочется.
- А что тут скажешь, когда нет любви. Не любит и все тут. Ты хоть ее на руках носи, хоть золотом засыпь, не поможет.
- Но она ведь была, я ее видел, чувствовал. Или мне это почудилось?
- Возможно, это всего на всего была влюбленность, которая прошла не как обычно через полгода, а затянулась на несколько лет. Смирись, не строй иллюзий. Считаешь, что будет легче, если напьешься? Давай, я с тобой. Но только будь уверен - это плохое средство и помощи от него ноль. Если действительно хочешь отвлечься и забыться, займи себя чем-то или как пел Антонов: "Новая встреча лучшее средство от одиночества".
- Чем?  Ну, вот чем себя занять?
- Что тебе нравиться делать, от чего ты получаешь удовольствие?
- Да практически от всего, когда она рядом.
- Э-э-э, так не пойдет. Ты один, ее нет, она была и будет в твоей памяти как светлый образ, но не более того. И так вернемся к тому, с чего начали. Чем тебе нравится заниматься?
- А как же наши планы? Свадьба, двое детей, домик с камином и наконец, кошка с собакой? Все мои чувства, словно клочок исписанной бумаги скомкали и бросили в корзину, но не попали. Он ударился о ее край и упал на пол, а поднять и довести дело до конца не удосужились. Теперь этот злосчастный клочок бумаги топчут все кому не лень. Куда мне деть мои воспоминания?

     Каждый раз, когда я принимаю душ, у меня перед глазами возникает картина. Я и она лежим в ванне до краев наполненной теплой водой. На углах ванны стоят свечки. Мы пьем дорогое, холодное шампанское прямо из горлышка бутылки. Оно проливается и течет по телу. Неровные тени пляшут по стенам комнаты, а по поверхности воды гуляет тусклый свет свечей.
     Для кого мне теперь хранить все эти ласковые слова, которыми я ее называл? Все эти: зая, зайка, милая, сладкая, котеночек, девочка, миленькая, любимая в конце концов. Кому теперь все это? Планы, мечты все, все... обернувшись прахом, развеялось по ветру. Семья, дети... мальчик и девочка... я остался один... Хожу по улицам как зомби, свесив голову, и пинаю мусор под ногами или сижу на скамейке, вглядываясь в лица прохожих.

     Ты знаешь, они тоже не светятся от счастья. Все какие-то грустные, злые или же вообще их лица ни выражают ничего. Все эти прохожие не замечают меня, словно меня нет, как будто я и не существую вовсе. Я остался один, мир не просто упал на колени, он рухнул. Теперь он всего лишь старая развалина, над которой все еще висят тяжелые облака пыли.
- Все сказал? Забудь ее, не оглядывайся на прошлое, зачеркни его, скомкай, растопчи. Возьми себя в руки и сделай твердый уверенный шаг в будущее. Поверь мне, у меня самого такое было не раз. Каждое расставание я переживал как конец света. Бывало не раз, сидел под проливным дождем на берегу озера и пил самый дешевый алкоголь. Все ради того, чтобы забыться. Один раз после такой терапии сердечной раны попал в больницу с воспалением легких. В такие моменты я уходил в себя, и рядом не было ни одного друга или знакомого, который смог бы помочь.

     Я мог бы простить все, но только не измену. Она это знала и этим воспользовалась, сделав на сердце огромный рубец, который и до сих пор дает о себе знать и время от времени болит. Да, она мне изменила. В то время когда я спал за стенкой. А потом в свое оправдание она мне сказала, что ее так учили: если есть возможность это сделать, то вперед, пользуйся ею. До этого, буквально за неделю, она мне исповедалась за бутылкой вина. Что чуть ли не с 13 лет занимается сексом с взрослыми мужиками. А когда начала называть их имена у меня голова пошла кругом. Больше половины из названных ею имен я знал, и они были женаты.

     Мы сидели на бревне на крутом берегу реки, она пила вино и подробно рассказывала о своей личной жизни. Так же говорила, что любит меня и что с прошлым покончено. А я что, любил ее и закрыл глаза на ее очень уж темное детство. И вскоре вот тебе. Долго я по ней горевал, очень уже хороша  собой была, мама у нее такая классная. Уже думал, что она моя судьба, строил планы на будущее и вот тебе. Я с головой ушел в работу, потом встретил другую, потом еще одну и так со временем она для меня осталась не больше чем воспоминанием. Где-то приятным и трогательным, а где-то ненавистным и отвратительным.
- С тобой все ясно, Дон Жуан хренов, мне от этого не легче. Если хочешь, чтобы я тебе посочувствовал, то пожалуйста, сочувствую. Но будь добр оставь свои советы при себе. То что ты встречался с шалавой, которую пользовала половина города - это твое личное дело. У меня же чистая и непорочная любовь, она ждала меня и берегла себя только для меня.
- Да пошел ты, эгоистичный дурак. «Берегла себя для меня». Наивный, тупой ублюдок. Что ты вообще знаешь о любви? Встретил первую, которая дала и все, любовь всей моей жизни. Дурак, вот ты кто. Понял?
- Сам ты дурак. Вали отсюда пока зубы целы, нашелся мне советчик амурных дел.
- Я на тебя даже не обижусь, ведь на дураков не обижаются. Будь здоров. Пока.

    После чего я встал из-за стола, достал из кармана деньги, не считая кинул их на стол и вышел из бара, больше ничего не сказав.
Игорь допил свою рюмку, подозвал официанта, заказал бутылку коньяка и еще долго сидел один, пытаясь утопить свое горе в стакане. Это я позже узнал от официанта.

- Спасибо Сань за то, что вытянул его на диалог.
- Да я и сам хотел выяснить, что с ним твориться.

    Прошло какое-то время. Ольгу я больше не видел и ничего о ней не слышал. Сына спрашивать не хотелось, дабы не терзать его еще совсем свежие раны. Только гораздо позже я узнал от того же Сашки, что она уехала на ПМЖ в Канаду.

    Как то за завтраком сестра спросила у брата, почему он такой одинокий? И тут Игорь выдал все, что у него давно копилось в душе.
- Когда я один это не значит, что одинок. В обществе, в компании людей вот где я одинок. Мне нравится общаться, но только тогда, когда я набираю свои мысли на клавиатуре и вижу их печатный вариант на экране ПК или смартфона. До чего же бесполезное времяпровождение вы все ведете. Да и вообще до чего же много мы делаем ненужных и глупых вещей, а то что действительно нужно, важно и может принести пользу мы откладываем на потом, и зачастую это потом уже не приходит. Сколько еще мы будем радоваться чужим неудачам, вместо того чтобы праздновать свои победы. Сколько можно смотреть видео, где люди трахают друг друга? Причем выбирая то, что пожестче, поизвращенней. А потом когда дело доходит до первого в жизни секса разочаровываться, когда девушка отказывается тебе делать минет или не соглашается подставить зад. И вот тут ломается весь ваш мир, а позже вы сами подставите зад таким же как вы. А еще позже вы будете бороться за свои права, стоя в толпе таких же поломавшихся.

     После чего он бросил на стол вилку, которой до этого ковырял в тарелке омлет, встал, сказал спасибо за испорченный завтрак и вышел из кухни. Мы втроем так и остались сидеть с открытыми ртами. Когда оцепенение прошло, Таня спросила:
- Я не поняла, он что гей?
- Надеюсь что нет, - отозвался я.
      Позже двоюродный брат предложил Игорю хорошую работу в Москве и он уехал. Первое время еще звонил изредка, а потом совсем перестал.
      Не самые приятные воспоминания всплыли. Я пытался, что было сил, отогнать их прочь и, в конце концов, получилось. Вместо того, чтобы остаться в сознании и отдышаться, я улетел в черную бездну.

 

9.1

 

     Я вижу себя сидящим у больничной койки. Моя голова лежит на плече, я сплю. Справа от меня под белой простыней на кровати лежит какая-то девушка. Дыхание ее ровное и бесшумное. Режиссер трансляции не показывает мне ее лицо. Судя по тумбочке, на которой мирно покоятся фрукты, и по бутылке минеральной воды, к краям которой прилипли пузырьки газа, эта пациентка тут давно. Ее волосы черным веером раскинулись на подушке. Слегка скрипнув, отворилась входная дверь. Вместе с врачом в нее ворвался прохладный воздух коридора. Доктор вошел в палату и закрыл за собой дверь. Я тут же проснулся, и мой сонный взгляд уперся в его лицо. На вид ему не дашь и 30. Высокого роста, складного телосложения и очень добрым лицом. Он скорее напоминал какого-то голливудского актера, нежели врача. Мы улыбнулись, приветствуя друг друга.
- Ну как она сегодня? - спросил он шепотом.
- Всю ночь спала, не просыпаясь, - так же шепотом ответил я.
- Хорошо, тогда пусть спит, я позже еще зайду. Вы бы сходили в буфет хоть кофейка хлебнуть.
- Хорошо, доктор. Сейчас спущусь.

- Пойдемте, я составлю вам компанию, а заодно и поговорим.

     Я поднялся со стула и вышел вслед за молодым врачом. В тусклом коридоре было тихо и гораздо прохладней, чем в палате.
- Судя по последним снимкам и анализам Кристины, мы с коллегами сделали неутешительные выводы. - Доктор сделал паузу, остановился и, заглянув мне в глаза, продолжил. - Мы боимся, что она не сможет ходить. 

     Он опустил глаза вниз и пошел дальше к дверям лифта. Я все еще стоял на месте когда он уже шагнул внутрь.
- Идемте, - позвал он меня.

     Его голос как раскат грома прокатился по коридору. Прошла еще секунда, прежде чем я сделал первый шаг в его сторону.
Горячий кофе привел меня в чувства.
- Но есть же хоть какой-то шанс что она поправится? - задал я вопрос доктору, который сидел напротив.
- Шанс есть почти всегда,  но... - он замолчал, а потом добавил, - не в этот раз. У нее очень серьезная травма позвоночника и за то время, что она лежит у нас, улучшений нет.
     Я закрыл лицо ладонями и долго молчал.
- Будьте сильным, - сказал доктор, похлопав меня по плечу. Потом встал и вышел из буфета.
     Я вернулся в палату к девушке, она все еще спала. Я сел рядом с ее кроватью, поправил ей волосы и провел ладонью по ее щеке. От прикосновения она проснулась и повернула ко мне свое лицо.


     Это была та самая девушка из моего настоящего прошлого, которая случайно оказалась в салоне моего «БМВ» в тот роковой день. Я просто не мог в это поверить. Мне стало интересно, кем я являюсь ей в этом странном фильме.

 
Я наблюдал, как день сменяла ночь, а на смену ночи опять приходил день. Так длилось довольно долго. В палату время от времени приходили какие-то люди. Я сделал вывод, что это ее родители. Они приносили фрукты, а когда я выходил из палаты, чтобы их проводить, ее мама рыдала у меня на плече. Я видел как мне тяжело, но я держался. Доктор приходил каждый день, спрашивал как самочувствие и уходил.
Так же в эту палату навещать Кристи приходили мои родители. Они не плакали, а наоборот всем своим видом показывали, что все будет хорошо. Еще здесь постоянно находилась Настя. Она почти всегда была в шоковом состоянии. Долго в палате она находиться не могла, все время с ее лица лились потоки слез.

 
Смена кадра показывает мне спальную комнату. В ней находимся мы с Настей. Она, с трудом сдерживая слезы, рассказывает мне о своем детстве.
- Кристи младше меня почти на 5 лет и родители все время заставляли брать ее с собой. Как я ее тогда ненавидела. Она маленькая была такая противная. Столько требовала внимания. Ни секунды не могла усидеть на одном месте. Все время в движении. А сейчас вот лежит не шелохнется, - речь оборвалась громким всхлипом. Настя поднесла платок к носу и высморкалась. Я подошел к своей виртуальной жене, обнял ее за плечи. Немного успокоившись, она продолжила.
- Мама мне все время говорила: "Настя, она твоя младшая сестра, ты должна любить ее". И я любила и до сих пор люблю. Знаешь, в детстве, мы с ней постоянно дрались. Кристинка постоянно шкодничала и ей все сходило с рук. "Она еще маленькая, не понимает что делает", - говорили родители. Но и когда она выросла, ей продолжали все прощать. И к чему это привело...? - Настя хотела было разрыдаться, но удержалась. - Это я виновата. Я столько раз ее прикрывала, когда она приходила домой пьяной. Когда родители находили у нее пачку сигарет, я говорила что это мои. Хотя сама ни разу в жизни не пробовала курить. Я не раз делала за нее школьную домашнюю работу. Когда Кристи подросла, она стала носить мою одежду, причем никогда не спрашивала. Просто брала как собственную вещь. Ладно бы, если бы она хотя бы стирала ее потом за собой, а то вешала грязную обратно в шкаф. Помню, как она испугалась, когда у нее пошли первые месячные. Она примчалась ко мне в слезах, и я давай ее успокаивать и все объяснять, - Настя тихонько заплакала, я вышел на кухню и вернулся обратно со стаканом воды и таблеткой успокоительного.
- Вот, милая, выпей, - сказал я жене, протянув руку с таблеткой.
Отправив таблетку в рот, она запила ее водой. Я уложил жену на кровать, сел рядом и гладил ее волосы до тех пор, пока она не уснула.

 
     Да уж, ну и фантазия у меня. Скорее всего, что-то с головой. Может быть, пока я был в отключке, меня кто-то шандарахнул по ней. Надо будет обязательно провериться. Ни к чему мне такие глюки.

 

10

     Вопреки ожиданиям, жизнь ничему не учит. Но понимаешь ты это только к концу отпущенного тебе времени. Может быть, других людей жизнь чему-то да учит, но лично меня и тех за кем я наблюдал - нет. Человек слишком упрям, чтобы в этом себе сознаться, а тут еще и гордыня вылезет наверх. Мой вот этот случай, что это было? Игра разума или это сам бог хотел меня наставить на путь истинный? Думал я выпишусь и начну жить по новому, по праведному?

     Зря старался дорогой Иисус. Мне не интересна чужая, другая жизнь. Мне не интересно, что там и как сложилось. Да будь я хоть президентом Америки в этом фильме или бомжем вонючим, мне все ровно. Меня интересует моя собственная, загубленная жизнь. Она и только она. Эх, жаль сейчас нельзя выпить рюмку другую, а ведь так хочется жить. Тебе, мой Иисус, удалось только ткнуть меня мордой в грязь, а в остальном твои потуги оказалась тщетными. Цой пел про то, что "жизнь только слово, есть лишь любовь и есть смерть". Я согласен, есть, но любовь есть только тогда, когда ты молод, потом она постепенно остывает, словно угли костра. Она потом еще долго тлеет, это является привязанностью или привычкой. Страсть же тухнет раз и навсегда.

     Свою жизнь прожить достойно я не смог. Надеюсь, что смерть станет освобождением, но и на свидание с ней я не спешу. Я три раза за последние 5 лет попадал в реанимацию. И всему виной алкоголь или моя привязанность к нему. Каждый раз, выписываясь из больницы, я давал зарок себе больше не пить. Мой лечащий врач говорил, что  «следующий раз будет последний», и что? Жизнь ничему не учит. Меня и кодировали и заговаривали и что только не делали, но я упорно продолжал бухать, а что еще мне остается? Дети выросли и разъехались, все те трепетные чувства, которые у меня были к жене, давно развеялись. Осталась только работа, кабаки и бабы.

     Мое время прошло, что-то менять уже нет смысла, желания и сил. Время. Время - это нервный комок скупой пунктуальности. Оно слишком требовательно и агрессивно, чтобы его не воспринимать всерьез. Оно беспощадно ко всему. Еще каких-нибудь 10-15 лет назад у меня его было много, я распоряжался им, а сейчас? Оно сжирает меня, топит в водовороте повседневности, оно топчет меня, приближая тот день, когда обо мне и вспоминать уже перестанут.
     В молодости большая часть нас прямо эдакие герои. Мы легко рискуем жизнью, устраивая пляску на острие ножа. С годами все меняется. Приходит старость. И тут мы, наконец, понимаем, что нам хочется жить. Мы цепляемся своими немощными, дряблыми конечностями за любую возможность, за самый краешек этой затухающей и такой, казалось бы, длинной жизни. Прожить бы еще денек, еще раз увидеть бы восход солнца, еще раз... Такие мысли занимают наши головы в бессонные и одинокие ночи. А ведь мы все одиноки в своих размышлениях. Куда нас только не заводят лабиринты извилин мозга….
     Мне бы хотелось, чтобы ко мне на могилку приходили мои дети и мои внуки. А потом дети внуков и так далее, но я для этого ничего не сделал. Я был посредственным отцом и, судя по всему, буду таким же дедом.

Написано 13 сентября 2014 года.

От автора.

За помощь в создании ниже написанного выражаю огромную благодарность Алексею Гениевскому. 

Рассказ из рубрики Проба пера

Похожие материалы

Отправить комментарий

 

Аватар пользователя Андрей
Опубликовано Андрей в Пт, 26.12.2014 - 16:47.

Владимир, моё почтение, ты вложил уйму времени и сил, чтобы создать этот рассказ. Скажу честно, пока все не прочел, почти книга, 50 страниц в ворде занимает рассказ. Читаю понемногу, то что я осилил очень похоже на то, что я помню из своего детства, от этого читать интересно. Думаю за неделю осилю твой труд, скажу сразу ты довольно неплохо умеешь описывать события которые происходят в рассказе, молодец, прогрессируешь. Желаю творческих успехов, пиши больше, чем больше пишешь тем лучше получается. До встречи.